— Только не говори, что ты еще и владелец отеля.
— Хорошо, не скажу.
Найтхаук пристально посмотрел на синего дракона.
— Никогда не видел такого инопланетянина, как ты.
— И не увидишь, — заверил его Голубые Глазки. — Только не забывай, что в этом мире ты такой же инопланетянин, как и я.
— Ты очень хорошо говоришь на терранском, — продолжил Найтхаук. — Никакого акцента, такое ощущение, что это твой родной язык.
— Языки даются драконам легко, — ответил Голубые Глазки. — Отказаться от дев — вот что нам трудно. — Он вновь отбросил голову и заухал.
— Раз уж ты настроен развлекать нас, придется угостить тебя выпивкой.
— С посетителями я не пью, но с удовольствием посижу за вашим столиком. — Дракон повернулся к стойке. — Николас, принеси мой стул.
Молодой человек, худой и небрежно одетый, тут же поднялся, подхватил необычной формы стул и принес его к пустому столику, у которого стоял Голубые Глазки.
— Спасибо, — поблагодарил его дракон. — Господа, это Николас. Он провел в этом баре три года, записывая все мои фразы, произнесенные на родном языке. Он хочет составить словарь моего языка.
— И как далеко вы продвинулись? — пожелал узнать Киношита.
— Примерно тридцать слов. Может, даже тридцать два.
— За три года?
— При расшифровке многих других языков за тот же период результаты бывают и хуже. — Николас о чем-то задумался, а потом продолжил:
— Самое важное в этом деле определить, разумен ли инопланетянин. Многие животные общаются с помощью звуков.
— Сколько времени вам потребовалось, чтобы выучить терранский? — спросил Киношита у Голубых Глазок.
— Примерно неделю. — Дракон улыбнулся… как умел: челюсти разошлись, глаза сощурились. — Пустяковое дело.
— Правительство могло бы найти тебе применение в Управлении межпланетных дел.
— Олигархия не нанимает инопланетян на государственную службу, или ты этого не заметил? — спросил Голубые Глазки.
— Раньше нанимали.
— После Домарийского мятежа эта практика прекращена, — ответил дракон, и Найтхаук почувствовал, как каблук Киношиты нажал ему на пальцы ноги.
Ладно, подумал он, это случилось в последние сто лет, поэтому я и не знаю. А теперь оставь мою ногу в покое.
— Я работал в этом Управлении, — вставил Николас и поморщился. — Пока мы не разошлись во мнении о налогах.
— Правда?
Николас широко улыбнулся.
— Они считали, что уплата налогов — обязанность, а я говорил, что это сугубо добровольное дело. Вот и улетел в Пограничье, где налогов не платят вовсе.
— Так давайте присядем и познакомимся поближе. — Голубые Глазки опустился на свой необычный стул и дал знак бармену, который тут же подскочил к столику с бутылкой и тремя стаканами.
