Краем глаза я следил за рукоятью меча: кожаная обмотка почернела и сморщилась. Не пройдет и нескольких мгновений, как они поймут, кто я. Если еще не поняли. Если не знали этого с самого начала.
- Чэйсули приговорены к смерти, - ответил хомэйн. - Беллэм поддерживает эту политику со времен Шейна.
Я позволил себе выразить удивление и даже слегка присвистнул:
- Это что же, значит, вы признаете Беллэма королем? Хотя вы сами хомэйны?
Главарь бросил взгляд на остальных. Их лица были мне знакомы: в прошлый вечер я всех их видел в харчевне. Они слышали послание Беллэма, которое читал арфист… Я не знал только одного: когда и чем успел выдать себя.
Человек сплюнул в снег:
- Мы признаем золото Беллэма, потому как больше нам неоткуда взять денег.
Пока он предлагает плату за каждого убитого Чэйсули, мы будем служить ему. Вот и все дела.
Теперь мое удивление было искренним. Охота снова шла не за мной. Им нужен был Финн - но поймали-то они меня, принца, голова которого в глазах Беллэма стоит пяти сотен убитых Чэйсули.
Но во всем мире не нашлось бы пяти сотен Чэйсули. Мой дядюшка постарался на славу.
- Вы перешли границу, охотясь на Чэйсули? - поинтересовался я. Вожак улыбнулся:
- В Хомейне их нелегко разыскать, а элласийский король приютил их - потому мы их здесь и ищем. А ты что, знаешь другой способ заработать золото?
- Тогда зачем вы разоружили меня? - очень спокойно спросил я. - Я-то здесь причем?
- Ты шел с этим оборотнем. Мы схватили тебя - значит, схватим и его. Пока твоя жизнь в наших руках, он не перекинется зверем.
Я рассмеялся:
- Вы рассчитываете на то, чего нет. Этот Чэйсули - просто мой попутчик, мы ничем не обязаны друг другу. С моей смерти вам не будет никакого толку, - я помолчал. - А вы ведь собираетесь меня убить, верно?
Хомэйны переглянулись. На мгновение в голубых глазах вожака возникла нерешительность, потом он пожал плечами - должно быть, принял окончательное решение:
- Ты убил двоих моих людей. Ты должен заплатить за это.
Тут я услышал звон конской сбруи, далеко разносящийся по притихшему лесу.
Хомэйны насторожились - и тут из-за деревьев показался всадник. ему дорогу. С другой стороны к арфисту тихо приблизился Сторр.
И чары пали.
Я протянул руку и, перехватив меч за клинок, высвободил его из осторожных руг Лахлэна. Меч был все еще горячим - но не настолько, чтобы обжечь меня. Это просто напомнило мне о том, что произошло здесь несколько минут назад.
Лахлэн стоял неподвижно - теперь в его руках оставались только свернутые рукавицы. Он ждал - молча, но я чувствовал, что с каждым шагом Сторра и Финна его напряжение растет. Я сам, напротив, успокоился: ситуация была теперь в наших руках. И чародей-арфист ничего не мог сделать с нами.
