— Ливи, мимо нас сегодня прожужжало немало пуль.
— Да?
— И это чудо, что никто из прессы, или прохожих, или зрителей не был убит.
— Да.
Она не собиралась облегчать ему задачу. Торп нетерпеливо вздохнул.
— Если я сегодня утром так себя вел, то потому, что я уже не могу думать о тебе только как о репортере. Я видел женщину, и я не хотел, чтобы тебя ранило.
Она молча внимательно посмотрела на него.
— Ты извиняешься?
— Нет, просто объясняю. Ливи на минуту задумалась.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Ты все объяснил вполне убедительно. — И она улыбнулась. — Но когда в следующий раз ты помешаешь мне делать репортаж, я очень не по-дамски дам тебе кулаком под дых. Идет?
Он кивнул и тоже улыбнулся.
— Идет.
— Ты обедал, Торп? — спросила она, когда они снова пошли дальше.
— Нет, я вытанцовывал менуэт вокруг Доналдсона.
— Есть хочешь?
Торп удивленно взглянул на нее.
— Это что, приглашение, Оливия?
— Нет, вопрос. Отвечай, , «да» или «нет»?
— Да.
— Кто-то мне сказал, что коллеги в чужих странах должны держаться вместе, — напомнила она. — Какого ты теперь мнения на этот счет?
— Склонен согласиться. Ливи взяла его под руку.
— Тогда идем, Торп. Я заплачу за твой обед.
Они нашли шумную забегаловку, где было много народу, и втиснулись за угловой стол. Торп поглядел на длинную очередь у прилавка. Пахло жареным мясом.
— Очень романтично. Обожаю атмосферу свидания.
— Вовсе это не свидание, — напомнила ему Ливи, выскальзывая из пальто. — Я проверяю на практике одну теорию. И, пожалуйста, поосторожнее, не испорть опыт.
— Испортить? — Торп бросил на нее простодушный взгляд. — Каким это образом?
Она только посмотрела на него прищурившись.
Они сделали заказ. Ливи откинулась на спинку стула и огляделась, впитывая в себя атмосферу места. У прилавка двое мужчин горячо спорили о бегах. Постепенно звук голосов заглушил шипение жарящегося мяса. Именно в таком кабачке ей хотелось побывать, когда она подростком приезжала в Лондон.
Торп молча смотрел на нее. Удивительно, с каким интересом она разглядывает присутствующих. На лице больше не было легкой печали, туманившей его, когда он встретил ее на улице. О чем она тогда думала? Или о ком? Он еще очень многого о ней не знает. «И, — подумал он, — пройдет немало времени, прежде чем она мне обо всем расскажет».
— И что же ты видишь?
— Лондон, и куда более реальный, чем можно видеть, когда ходишь от памятника к памятнику.
— И, похоже, тебе нравится то, что ты видишь.
— Хорошо бы нам не надо было улетать завтра утром. Я бы провела здесь еще денек-другой.
