Именно во время первого антракта в театр проникли слухи о том, что в городе зреет какой-то переворот. В фойе эти слухи распространялись исподволь, постепенно, благодаря сдержанности, присущей завсегдатаям "Ла Скала". И уж конечно, они не могли заглушить горячих споров об опере Гроссгемюта, в которых старый Коттес тоже принял участие, стараясь, однако, не давать оценок и ограничиваясь шутливыми замечаниями на миланском диалекте. Наконец раздался звонок, оповещавший о конце антракта. На лестнице, ведущей к залу со стороны театрального музея, Коттес оказался рядом с каким-то знакомым, чье имя он никак не мог вспомнить. Тот, заметив Коттеса, лукаво улыбнулся.
- Вот хорошо, дорогой маэстро, что я вас встретил, - сказал он, - мне как раз нужно кое-что вам сообщить...
Говорил он медленно, с напускной многозначительностью. Оба продолжали спускаться, но на какое-то мгновение толпа разделила их.
- Ну вот, наконец-то, - заговорил знакомый, когда их опять прижало друг к другу. - Куда это вас унесло? Мне даже показалось вдруг, что вы сквозь землю провалились!.. Как Дон Жуан!
Очевидно, он счел свое сравнение таким остроумным, что от души рассмеялся и долго не мог успокоиться. Это был господин с невыразительной внешностью интеллектуала из хорошей семьи, оказавшегося в стесненных обстоятельствах, о чем можно было судить по старомодному смокингу, мятой и не первой свежести рубашке, сероватой каемке под ногтями. Испытывая неловкость, старый Коттес ждал, что он скажет еще. Они добрались почти до конца лестницы.
- Ну ладно, - понизив голос, продолжал этот знакомый незнакомец, - я вам скажу, но пусть это останется между нами. Строго между нами, вы меня понимаете?.. Однако не нужно воображать то, чего нет... И не вздумайте считать меня... Как бы это сказать... лицом официозным... рупором, что ли... так, кажется, принято нынче говорить, правда?
- Да-да, - откликнулся Коттес, чувствуя, как в душе опять поднимается тревога, такая же, какую он испытал при встрече с Бомбассеи, только еще более острая. - Да... Но, уверяю вас, я совершенно ничего не могу понять...
Дали второй звонок. Они шли по коридору, который тянется вдоль левой стороны партера.
Возле лесенки, ведущей к креслам, странный господин остановился.
- Я должен вас покинуть, - сказал он. - Мое место не в партере...
Да, так вот... Думаю, достаточно будет, если я скажу, что вашему сыну, композитору... пожалуй, лучше поостеречься, да... Он уже не ребенок, не так ли, маэстро?.. Но вы идите, идите, уже свет погасили... Я и так сказал лишнее, поэтому...
