Продвигаясь в сумерках в сторону Эль-Пасо, Чарли Шонто ехал верхом, погруженный в думы, неспособные разгладить его выдубленное солнцем лицо. По крайней мере, неспособные придать ему приятности.
Что ж, работа есть работа, но только выходило так, будто чем дальше, тем работа становилась тяжелее, а плата — меньше. Кто же он такой, Чарли Шонто? И что такое представляет собой компания «Техасская Экспресс»? И почему сочетание этой пары слов причиняло ему такие муки? Тут он поцокал языком, обращаясь к своему усталому каурому, в черных полосах, мерину, и ласково проговорил: «Спускаемся, лошадка, скоро тебя ждет славная травка и вода».
Что ж, между людьми вроде Чарли Шонто и «Техасской Экспресс» сформировалась некая близость. Компания представляла собой захолустную линию дилижансов, которая сводила концы с концами настолько, насколько это возможно для заурядной грузо-пассажирской службы, и все-таки была способна всегда держать в готовности четверку крепких лошадей; а Чарли Шонто числился особым агентом» упомянутой компании. Однако Чарли Шонто не прельщал звонкий титул: было для него и более короткое название, куда вернее обозначавшее работу, которую он выполнял для «Техасской Экспресс». Если быть точным, выходило что-то очень похожее на «наемный стрелок».
Но не риск, связанный с этим званием, привлекал Шонто. Ведь быть «подвижной пушкой», все равно — со «смитом» на козлах, или «паркером» на коленях, или в седле с «винчестером», зачехленным под коленом, — это приносило деньги, а с ними и надежды на лучшую работу. Шонто не удивило, когда за ним послали из «Техасской Экспресс» для выполнения «особого задания». Сюрприз мог заключаться в самом задании, но смуглый всадник сильно в этом сомневался. Можно было быть уверенным, что когда «Техасская Экспресс» посылала за Чарли Шонто, от «шанса на продвижение» уже отказались и армия США, и рейнджеры6, не говоря уж о Уэллс-Фарго7, Сухопутной Почте или любом другом крупном дилижансном объединении.
Шонто снова поцокал языком, обращаясь к кауро-гнедому, на котором ехал.
— Сразу за поворотом, Пострел, — ухмыльнулся он запыленным ртом, — постой для тебя и пули для меня.
Пострел, длинный худощавый конь, чистый тигр, который выглядел настолько злобным и норовистым, что казалось, мог жевать камни, не выплевывая сердцевины, повел злобным глазом на хозяина, дернув потрепанным кончиком левого уха. Если у него и имелись какие-то более пространные комментарии, кроме этого, исполненного гонористого презрения, они потонули в лени.
