Кеннан следил, кипя негодованием, – неужели стражника пустят туда, куда ему, честному горожанину, пришедшему требовать причитающееся ему по закону, ходу нет?
Но стражник дошел до моста и передал свое послание, в чем бы оно ни заключалось, оттуда.
Стало быть, даже вестников не впускают внутрь.
И, стало быть, ему нечего и надеяться попасть во дворец этой ночью. Он перевел взгляд на пеструю компанию близ Аренной улицы: юношу в модной тунике, летающую шлюху, потревоженного стражника и всех остальных. Если солдаты говорят с ними, так он тоже поговорит. Они могут знать, что происходит и куда утащили Акена, решил Кеннан, и двинулся в обход площади.
Когда он добрался до Аренной улицы, компания переместилась, и Кеннану понадобилось время, чтобы снова отыскать их. Кто-то слонялся по площади, кто-то стоял, кто-то сидел, привалясь к стене, но определить, кто тут волшебник, Кеннан не мог: в воздухе сейчас никого не было.
В конце концов он заметил рыжую шлюху, притулившуюся на заборе одного из особняков площади Аристократов. Кеннан подошел поближе.
– Эй! – окликнул он женщину. – Можно поговорить с тобой?
– Я не работаю, – отрезала она. – Убирайся.
У Кеннана запылали уши.
– Я не клиент, – заявил он. – Я хотел бы спросить у тебя... про сына.
Рыжеволосая бросила на Кеннана скучающий взгляд.
– Как он себя называл?
– Он тоже не был твоим клиентом. Это не связано с тобой.
– Тогда почему ты спрашиваешь меня?
– Ты летала, я видел, – объяснил Кеннан. – Я и подумал, может, ты что знаешь.
Шлюха вздохнула.
– Давай спрашивай. Только вряд ли я что-то знаю.
– Его зовут Акен Крепкая Рука. Сегодня вечером его утащили из спальни – при помощи магии, через окно.
Женщина пожала плечами.
– Никогда о нем не слышала, – сказала она. – И ни о ком, кого бы утащили через окно. Прости.
– Есть тут еще кто-нибудь, кого можно расспросить? Какой-нибудь маг?..
Снова пожатие плеч.
– Неужто в тебе нет пи капли сострадания, женщина?! – вскричал Кеннан. – Я потерял сына и хочу знать, с кого спрашивать!
– С кого спрашивать – не знает никто, старик! – крикнула в ответ рыжая. – Мы не знаем ни тебя, ни твоего сына, и – если ты вдруг не заметил – полгорода свихнулось сегодня, и люди били стекла, и крушили дома, и устраивали пожары... а кое-кому из нас эту силу навязали, и знаем мы не больше твоего!
Кеннан в немом гневе смотрел на нее снизу вверх, кулаки его сжимались и разжимались сами собой.
– Убирайся, – сказала она, и Кеннан ощутил, как его помимо воли отодвигают назад, на площадь.
