— Хорошо, Николас, даю самое наичестнейшее слово… — и пес скрылся в желтеющей роще.
Дорога вела к горам. Они были невысоки, за ними простиралась отвесная стена — пропасть, на дне которой располагалась Драконья долина.
Вокруг раскинулись поля, перемежаемые зарослями кустов и оврагами. Деревья встречались крайне редко. Пару раз дорогу пересекали маленькие, но быстрые речушки. Лавочкин, Страхолюдлих и Дубовых переходили их по крепким мостам.
На беду, деревенек не было. Путь был почти пустынным. Встретившиеся троице дама и господин на лошадях ничем не помогли, отрекомендовавшись неместными. Коля ощутил цепкие подозрительные взгляды этих людей и на всякий случай запомнил странную пару.
Мужик, ехавший в телеге, сказал, что за следующим небольшим перевалом будет большое село.
К исходу дня странники добрались до перевала. Разбив лагерь прямо там, надудели обед и поели. Потом Коля и Хельга отдыхали, устроившись в тени валуна, а Палваныч пасся у дороги, за кустарником.
И тут Лавочкин услышал топот множества ног. Выскочив из-за камня, солдат увидел козье стадо, подгоняемое угрюмым пастухом. А где же Дубовых?..
— Товарищ прапорщик! — крикнул Коля. Страхолюдлих присоединилась к Лавочкину. Она поняла, что стадо подхватило Пауля. Графиню объял ужас.
— Стой, крестьянин! — велела Хельга пастуху. Аристократично-надменный голос возымел действие — мужик остановился.
— В твое стадо попал наш козлик серой масти. Ты должен был его заметить.
— Не видел я тут никого, вашество, — сварливо ответил пастух, чеша кнутом макушку. — Ни одного козла.
— Презренный вор! Ты предстанешь перед законом.
— А и предстану. Мне не трудно.
Графиня решила, что крестьянин либо действительно не заметил товарища прапорщика, либо является первостатейным наглецом. Лавочкин не отвлекался на раздумья, а искал серого с черной ленточкой козлика. Без особого успеха.
— Идем к судье! — постановила Хельга.
До деревни было около часа ходу. За это время Коля, к огромному облегчению, нашел Палваныча, показал Страхолюдлих.
— Можно, конечно, усыпить дерзкого пастуха, — процедила сквозь зубы графиня-ведьма, — но нас уже заприметили селяне, да и наказать растяпу хочется…
Солдат хмыкнул:
— Вы злопамятны, как я поглажу.
— Злопамятность — свидетельство наличия памяти, молодой человек.
Пастух загнал стадо на центральную площадь, призвал судью. Стали собираться зеваки. Через несколько минут на лобное место вышел старейший житель деревни, этакий бюргер-аксакал.
