— Шванценмайстер? Ты? — выдавил солдат. — Где я?
— Увы, увы, в хладном узилище. — Пес с изяществом агента по продаже недвижимости развел лапами, представляя камеру. — Толстая кладка, маленькое зарешеченное окошко и сено вместо кроватей. Воистину нищенские условия, мой уважаемый Николас.
Парень, кряхтя, приподнял голову над соломенным ложем.
Шванценмайстер предупредительно отошел в сторону. Башмаки громко цокали о каменный пол. Где-то вдалеке играла почти неслышная здесь залихватская музыка.
Коля поглядел на запертую ржавую дверь, на тусклый клетчатый просвет окна. Вспомнил странного Гюнтера. «Ага… Понимаю, — подумал солдат. — Он схватил меня как вора и сдал своим. Ну, чтобы вернуть работу. Не везет, так не везет…»
Разобравшись с собой, Лавочкин переключился на пса:
— А ты-то как тут очутился? — Шванценмайстер смутился, зачесал лапой нос. Затем принял той поэта-страдальца:
— Право же, Николас… Не имеет особого значения. Мое невезение в делах любви порой играет роковую роль. Но ее зов, зов моего большого… моего огромного сердца выше меня!
— И куда же зов большого, хм, сердца увлек тебя в этот раз? — усмехнулся солдат.
— Как вы сами изволите видеть, в тюрьму! — блеснул собачьими очами Шванценмайстер. — Однако близится вечер, страшное для моего существа время. В сей час стыда я обязан поведать вам историю своего проклятия, дабы не ставить вас в неловкое положение. Пусть будет стыдно мне, и только мне!
Тут пес оставил геройскую позу и вгрызся зубами в левый бок. Разогнав блох, вернулся к разговору:
— Извините… Кхе… Достопочтенный Николас! Соседство с вами — большая честь для бедного Шванценмайстера. Позвольте скрасить время нашего заточения печальным повествованием о прискорбных событиях моей загубленной жизни. Это весьма важно, умоляю вас поверить.
— Хватит предисловий, Шванц. Я внимательно слушаю. — Лавочкин устроился поудобнее.
— Начну издалека. В славном королевстве Дриттенкенихрайх жил маркиз, красавец, кристальной доброты юноша, — начал издалека пес. — Росший у счастливых родителей, он не знал лишений и несчастий, воспитывался лучшими учителями и блистал на балах. Ловкостью и статью молодой маркиз пошел в отца, красотой и добротой нрава — в мать. Оказалось, родители оба передали отпрыску необычайное любострастие, коего у каждого из супругов было ровно столько, чтобы удовлетворить потребность друг друга в ласке и… Ну, в общем, вы поняли. Сын же унаследовал удвоенную тягу к альковным наслаждениям. Это был табун мартовских котов, а не юноша. Немудрено, что сия особенность доставляла ему не только радость, но и известные неудобства. Однажды бедный маркиз увидел прекраснейшую из смертных — девушку, о которой потребно всю жизнь слагать песни. То была дочь черного колдуна. И юноша влюбился! Юноша перестал кушать, спать, смотреть на прочих девушек! Юноша стал слагать баллады:
