Прапорщик трепался, одновременно удивляясь, откуда берется это связное вранье. Конечно, его мышление значительно иррациональнее числа пи, но не до такой же степени!
— Согласия в них нету. Кого-то боятся, о всадниках твердили, оглядываясь. Торопились, ругались постоянно… Не останавливаясь, проследовали дальше, а я вот он, перед вами.
Палваныч отлично понимал, как он рисковал, но не представлял насколько. На его счастье, ни Мор, ни Брань не имели магического дара распознавать выходцев из иных миров. А ведь прапорщик был самым натуральным гостем из иного, пусть и не лучшего, мира.
Зерна его дезинформации упали на благодатную почву. Устрой волшебники нормальный допрос, он засыпался бы, подобно двоечнику на экзамене.
Слишком уж устали оппоненты Дубовых. Раны Мора болели, а Брань не владела искусством выуживать правду. Воистину, четыре всадника представляли собой внушительную силу, но сейчас демонстрировали серьезные бреши в обороне.
Прапорщик ответил на пару несложных вопросов и, сославшись на то, что ему рано вставать, засобирался восвояси.
Мор махнул перед глазами Палваныча рукой:
— Ты забыл наш разговор.
— Я забыл…
— Не было разговора. И нас ты не знаешь.
— Не было… И вас не знаю…
— Ужасно неприятно, — сказал Мор, когда мага-убийцы покинули трактир. — Все планы долой! Заметила? Шлюпфриг собрал вещи. Этот малый, ну, осведомитель, производит впечатление полного кретина, вероятно, из бывших военных. Он бы не запомнил про «скарб», если Пауль и Николас не повторили бы эту информацию несколько раз. Вывод прозрачен: они умеют находить человека по личной вещи так же, как и мы, да Шлюпфриг оказался тоже не промах. Кстати, я отдал бы килограмм золота, чтобы узнать, зачем им нужен паренек…
— Мы не должны лезть в Драконью долину вдвоем, — обронила Брань.
Женщина всегда мыслит практичнее мужчины. Пока лидер абстрактно рассуждал, Брань прикинула реальные шансы. Получалось, надо догнать мишени до границы с долиной.
— Тогда выступаем немедленно, — вздохнув, подвел итог Мор.
Прапорщик очнулся через десять минут.
— Что-то я закемарил, — протянул он. — Где салага-то мой?
«Ждать до утра? — подумал Дубовых. — Высплюсь, конечно, но вдруг пацан в плену мучается? Или не мучается? Может, по девкам пробежаться решил. Молодо, как говорится, зелено. Всё равно, ядрены макароны, неспокойно на душе… Кста-а-ати!..»
Придя в снятую комнату, Палваныч проговорил:
— Ефрейтор Аршкопф, ко мне.
— Товарищ прапорщик, Аршкопф по вашему приказанию прибыл! — провизжал черт.
