— Сколько внуку? — шепотом спросил Палваныч.
— Четвертый год, — ответила бабушка. — Садитесь за стол, а я за кружками и квасом!
Дождавшись угощения, прапорщик и солдат принялись смаковать напиток. А собаки, как известно, кваса не любят.
Проснулся внук, о чем известил пронзительным криком, переходящим в рев.
Старушка захлопотала у кроватки.
— Интересно, где родители? — вполголоса проговорил Коля.
Тем не менее хозяйка услышала его реплику.
— Дочка с мужем улетели изучать жизнь северного единорога, а внука мне оставили.
Она ловко одела мальчонку, привела его к столу. Карапуз был симпатичный, в меру упитанный, правда, чуть опухший со сна и зареванный.
— Он у нас смирный и толковый, — сказала бабушка. — Ади его имя.
Мальчик внимательно оценил гостей. Прапорщик Дубовых ему решительно не понравился, зато приглянулся Пес в башмаках. Колю воспринял ровно.
Старушка усадила крепыша на свободный стул, достала из печки теплую жидкую кашку в горшочке.
— Не в службу, а в дружбу, добрые господа, — обратилась хозяйка к посетителям, — я быстро до соседки добегу, хлебца возьму, а вы уж покормите Ади, ладно?
— Почему бы и не отплатить, что называется, за гостеприимство? Рядовой Лавочкин, выполнять! — распорядился Палваныч.
Бабка удалилась.
Коля не имел опыта общения с детьми. Он неловко зачерпнул кашу ложкой, поднес о рту малыша.
— Кушай, Ади.
Карапуз наморщил лобик, рта не раскрыл.
— Не хочешь?
— Нет.
— А за папу съешь?
— Угу…
— Вот давай за папу… — И пошло кормление:
— Давай за маму… Давай за бабушку… Давай за дедушку… — импровизировал Лавочкин. — Давай за них… Давай за нас. И за десант… И за спецназ… За свет далеких городов… И за друзей… И за врагов…
Парень обнаружил, что малыш смотрит остекленевшими глазами прямо перед собой и ритмично открывает рот для новой порции, разжевывает кашку и проглатывает, открывает, разжевывает, проглатывает, открывает».
Горшочек стремительно опустел, песня группы «Любэ» кончилась, а Ади всё открывал рот, пережевывал пустое пространство и глотал.
Очумевшие Палваныч и пес следили за процессом.
Колю прошиб холодный пот.
— Что я натворил?! Ну-ка, малый, стой, раз, два.
Ребенок встал со стула. Челюсти всё работали. Лавочкин захотел убежать, но надо было что-то сделать. Родители-то колдуны, да и бабка наверняка не проста…
— Слушай, Ади, мою команду, — подражая гипнотизерам, торжественно сказал солдат, — На счет «три» ты перестанешь жевать и проснешься. Итак… Раз… Два…
— А вот и я! — Запыхавшаяся хозяйка внеслась в горницу. — А что это с Ади?
