Повезло: жеребец остановился. Бледная девушка спокойно подала Коле руку. Он взялся и замер, пораженный невозмутимостью Марлен.
— Ну же, прыгайте назад! — велела она. Посадка Марлен была мужской, парень легко заскочил на жеребца.
— Выноси, родной!
Вокруг сыпались и сыпались шары.
До рощи оставались считанные шаги, когда сзади бабахнул последний «мяч». Лавочкин оглянулся в оцепенел: каменный убийца стремительно догонял жеребца.
И тут коня подняло в воздух, выше и выше… Шар прокатился под ним. Животное забеспокоилось, затрепыхалось, рискуя стрясти Марлен и Колю… И медленно приземлилось.
На краю рощи стоял шатающийся Мор. Пот тек по его лицу. Маг упал на колени.
Брань подбежала к товарищу, обняла, укладывая на траву.
Подъехали спасенные. Спешились. Конь солдата беспокойно танцевал чуть поодаль.
— Морген, спасибо огромное, но что с вами? — спросил Лавочкин.
— Я в порядке, просто слаб еще для серьезной ворожбы, — вымолвил Мор.
— Так вы, оказывается, волшебники! — вымолвила Марлен с оттенком восхищения,
— Да, — ответила Брунхильда.
— Марлен, а разве ты?.. Ведь отец?.. — начал Коля и вдруг понял, что поступает нетактично.
— Разумеется, Николас, я не отмечена даром магии, — невозмутимо сказала девушка. — Папаша у меня, конечно, колдун тот еще. Но мама — простая наменлосская аристократка. Я в маму. Бесталанная…
Последнее слово виконтесса будто выплюнула.
— Эх, Морген, — произнесла Брань. — Раны открылись…
— Ладно, ерунда, — отмахнулся маг-убийца. — Хватайте коней! Убираемся отсюда!
— Зачем? — не понял Лавочкин и тут же услышал, нет, почувствовал, как трясется земля.
Издалека донеслись восторженные вопли. Вскоре из-за холма появились бегущие великаны — семеро косматых здоровяков пятиэтажной высоты.
— Мой дальше!..
— Нет, мой!.. Я кидаю сильнее!..
— Я!..
— Нет, я!..
— Слабаки!.. — орали гиганты.
— Так это они?.. Шары-то… — опешил солдат.
— Да-да, Николас, игра такая. Кто дальше забросит, — раздраженно ответил Мор. — Хватит пялиться! Помогите мне встать, и проваливаем!
Глава 20.
Пришла беда — отворяй ворота, или Посланный за Смертью
Ночью, когда Коля попал в плен к Мору и Брани, в пещере Страхенцверга случилось страшное.
Гномы спали. Хельга Страхолюдлих тоже. Палваныч тем более. Это-то как раз было не страшно.
В пещеру проникла группа хмурых людей, возглавляемая белокурой девицей. Бесцеремонно войдя в комнату эрцгерцога, девица холодно сказала:
— Встать! Принимайте проверку.
Сонный гном вытаращился на нее, подскочил, засуетился.
