Гретхен носит воду и под грузом гнется,
А за нею Йохан, словно угорь, вьется.
«Ой ты, Гретхен-Гретхен, дай воды напиться!
Ты такая фрау — впору удавиться…»
— Это ты сам сочинил? — спросила виконтесса.
— Можно сказать и так, — уклончиво ответил Лавочкин.
— Я люблю музыку… А как тебе наш король поп-музыки?
— Король поп-музыки? Элвис, что ли?
— Да нет, Филипп. Филипп Кирххоф.
— Не имел счастья слышать.
— Я попробую изобразить, кстати, тоже с водой связано… Только это как бы от лица мужчины, Филиппа в смысле.
Марлен запела чистым высоким голосом:
В нашем зеркале разбитом ты увидишь, наклонясь,
Как к тебе я подкрадуся, заговорщицки смеясь.
Разыграть тебя хотелось: испугать. Да только — фиг!
В этом розовом наряде ты меня пленила вмиг.
Единственная моя, вот те хвост и чешуя,
Ты русалочка, а я морячок влюбившийся.
Зачем мне теперь заря? А зачем еще моря,
Мачты, ванты, якоря и полтонны карася?
— Замечательно, — соврал Коля.
Ему понравился тембр голоса девушки, но совсем не впечатлила сама песня.
Так, развлекая друг друга, странники прошагали почти весь день. Марлен оказалась выносливей Хельги, темп ходьбы был высоким. Выйдя к перевалу, на котором совсем недавно чуть не потерялся Палваныч, они встретили Шлюпфрига.
Пес валялся на теплом камне, грея пегие бока. Башмаки стояли рядом.
— Эй, Шлюпфриг! — крикнул солдат. — Ты что же, паразит такой, не с Хельгой?
— Ах, Николас… О, виконтесса!.. Ай, конфуз! Позор мне, позор!.. — Кобелек принялся стыдливо и как-то сумбурно обуваться
— Ну, ты стушевался, будто мы тебя застали без штанов, — рассмеялся Лавочкин.
— Башмаки для него — знак отличия от простой собаки. Потому и заметался, — шепотом объяснила Марлен.
— Штаны! — воскликнул Шлюпфриг. — Гениально! Барон, позвольте пожать вашу лапу. Всенепременнейше пошью себе штаны,
— Так почему ты не с графиней? Не нашел, что ли? — Солдат вернулся к важному.
— Нашел, это было отнюдь не сложно. Но тамошняя хозяйка, Красная Шапочка, приняла меня за волка и чуть не лишила жизни. Я скажу грубо, простите. У тетки совсем кровля прохудилась…
— Да, ремонт ее дому не повредил бы, — согласился Коля.
— Какой ремонт? Сбрендила она совсем! — протявкал Шлюпфриг.
— Цыц!.. То есть держи себя в руках.
— Да, простите, простите.
— Знаешь, Николас, — проговорила Марлен, — мне хочется многое обсудить с нашим общим четвероногим другом. Давай расстанемся здесь, но я не прощаюсь. Мы обязательно к тебе присоединимся. Позже. Шлюпи тебя найдет.
Момент был скользкий. Лавочкин знал, что ему придется оставить виконтессу со сластолюбцем Шлюпфригом. Скоро закат…
