- Вода! - говорил я сестрам. - Прыгайте! Они соскакивали с лавки, падали на пол и изображали плывущих.
- Смотрите! - восклицал я. - Пропасть!
Сестры в ужасе замирали перед очередной половицей...
Вскоре я гипнотизировал все село. Люди сходились на мои сеансы, как на спектакли. Я мог усыпить кур, голубей, свою кошку. Не поддавалась только коза. Гипнозом я пытался заставить ее давать побольше молока, но она упрямо выделяла нашему семейству только три литра в день, и ни капли больше.
Гипнозом я владею всю жизнь. Позже, как врачу, мне это помогло. Но с возрастом я уже не испытывал того тщеславия. Наоборот - я стал ощущать неловкость перед людьми, которые глядели на меня как на колдуна. Я объяснял, что гипнозу может научиться каждый - это всего лишь обычная тренировка и знание человеческой психологии. Мне не верили. Впоследствии я с горечью убедился, что чем проще какое-либо открытие, тем тяжелее его доказывать...
Вместе с Димитрием я, наконец, добрался до своего дома.
Село было расположено на склоне горы - мы пришли к нему через перевал сверху.
На окраине я встретил деда Махмуда. Он сидел на завалинке сакли в своей вылинявшей черкеске, курил трубку. Я громко сказал:
- Здравствуй, дед Махмуд!
Он поднял на меня глаза, уставшие смотреть на жизнь девяносто с лишним лет, ничего не ответил. Потом дед оглядел моего товарища и вдруг, как будто видел меня только вчера, спросил:
- Ты пришел со своим другом?
Я улыбнулся. Мне стало очень хорошо. Этот дед всегда вселял в меня прочность бытия. Прежде всего тем, что он долго жил. Сейчас, глядя на него, я вдруг с удивлением почувствовал, что в жизни все равно ничего не изменится. Война, голод, разруха - это лишь плохой сон. Все опять будет по-прежнему. Как этот дед.
Дед Махмуд произнес:
- Ты домой, Степа?
- Да! - Я опять улыбнулся. - Я хочу увидеть свою мать, сестер и братьев! Потом я пойду обратно.
Дед несколько раз покивал головой, а после паузы сказал:
- Не ходи, сынок.
- Почему?
- Потому что ты и твой друг голодны.
- Да, дед, - подтвердил я. - Мы голодны. Но мы съедим совсем мало, мы уже договорились.
Дед повторил:
- Не ходи, сынок. Твоя мать стареет, но она здорова. И сестры твои и братья - они тоже живы. И твой дом, смотри, стоит на том же месте. Если ты туда спустишься, они зарежут для тебя и твоего друга свою козу.
- Да, - проговорил я. - Они так и сделают.
Дед Махмуд долго молчал и глядел на мои босые ноги. Потом сказал:
