– Зачем вы здесь? – спросил он.
– Просто, чтобы составить вам компанию.
– Это ваша обязанность?
Она засмеялась.
– Нет. По крайней мере, по отношению к тому, за кого вас здесь принимали.
– Вы хотите сказать, что меня больше не считают Масгроувом?
– Теперь не считают. Завтра утром вас выписывают. Но об этом пока не велено вам говорить.
– Почему?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Надеюсь, вам здесь не хуже, чем в любом другом месте.
Уэнтик бросил взгляд на стену, куда проецировался фильм.
– Значит, мне незачем это смотреть?
Она отрицательно покачала головой и сказала:
– Это вроде оправдания. Я не сказала Анне, зачем вошла к вам.
– И зачем же?
– Подвиньтесь, – сказала девушка.
Он послушался и она села на постель рядом с ним.
– Я же сказала, мне подумалось, что вам необходима компания.
– Вы правильно подумали.
– Вы женаты, доктор Уэнтик? – спросила она.
Он смотрел на нее… впервые воочию глядя в лицо одной из сторон своей новой жизни.
– Нет, – медленно проговорил он. – Моей жены больше нет в живых.
– Простите.
Он нерешительно обнял ее за плечи и сказал:
– Вы очень привлекательны.
Она промолчала, но опустила руку на его бедро.
И тогда он поцеловал ее и она сразу же ответила на поцелуй. Его рука совершенно естественно опустилась ей на грудь и она прижалась к нему всем телом. Их поцелуи становились все более страстными и он повалил ее на постель рядом с собой.
На стене сменяли одна другую бессмысленные цветные картинки. Возможно Анне не было сказано все, но у нее, по крайней мере, оказалось достаточно здравого смысла, чтобы не включить музыку.
Уэнтик еще спал, когда на следующее утро сиделка среднего возраста принесла завтрак. Она нажала кнопку на стене и палату залил поток солнечного света. Уэнтик открыл глаза и увидел за окном цветущую ветку. Розовое цветение, невинность.
Она поставила поднос на столик и быстро вышла.
Он полежал еще пару минут, пытаясь дать телу окончательно проснуться. Мышцы ощущались отделенными от костей. Услады и пороки цивилизации уже высасывают из него энергию. Тюрьма, при всей ее отвратительности, восстановила силу телодвижений до уровня, какого он не знал за собой с юности.
Он поднялся, наконец, с постели и пододвинул к себе поднос. Сегодня никаких почек. Просто миска каши, яичница из одного яйца и кофе.
Покончив с едой, он умылся, оделся и попытался придать постельному белью хотя бы видимость опрятности. Затем уселся ждать дальнейшего развития событий.
Его сиделка Карина, как она позволила ему называть себя, сказала, что по ее сведениям сегодня утром он будет выписан. Из-за происшествия с ним в больнице был переполох.
