– Я? – Крабат удивлен.
– У тебя жар? – Михал берет его за руку.
– Нет! Мне приснился сон... – И тут он поспешно спрашивает. – Кто из вас позвал меня первый? Скажите! Мне это надо знать!
Михал и Юро отвечают, что не обратили внимания.
– Но в другой раз, – добавляет Юро, – посчитаемся, кому будить, чтобы уж не сомневаться!
Крабат уверен, что Михал позвал его первым. Юро, конечно, хороший парень, добрый, заботливый. Но все-таки он глуповат. Ну да, Тонда имел в виду Михала! С тех пор всегда, когда ему нужен был совет, Крабат обращался к Михалу.
Кое в чем Михал походил на Тонду. Крабат догадывался, что он потихоньку помогает новенькому Витко, так же, как прошлой зимой Тонда помогал Крабату, – иногда он видел их вместе.
Юро тоже помогал постоянно голодному ученику: «Ешь, парнишка, ешь побольше, станешь большим и сильным! А то ведь что это – кожа да кости!»
Вскоре опять поехали в лес. Шестеро подмастерьев, среди них и Крабат, должны были перевезти на мельницу поваленные прошлой зимой деревья. При таком обилии снега – нелегкая работа.
Провозились целую неделю, чтобы расчистить дорогу до места повала, хоть и трудились в поте лица.
Один Андруш никак не мог взять в толк – к чему так усердствовать. Заботился лишь о том, чтобы не замерзнуть. «Кто мерзнет за работой, осел, – объяснял он, – а кто потеет, дурак!»
Февраль на дворе, а днем было так тепло, что все возвращались из лесу в мокрых сапогах. Вечером сапоги приходилось смазывать жиром, и жир втирать, чтобы они не заскорузли у печки.
Все это делали сами, только Лышко всякий раз заставлял Витко возиться со своими сапогами. Когда Михал это заметил, Лышко пришлось держать ответ перед парнями. Но это не произвело на него ни малейшего впечатления.
– Да что тут такого? Сапоги мокрые, а ученик на то и есть, чтобы работать.
– Не на тебя! – взорвался Михал.
– Ах так! Не суй нос не в свое дело! Ты тут Старшой?
– Нет. Но уверен, что Ханцо со мной согласен. Так что сам теперь возись со своими сапогами. А не то пеняй на себя! И никто меня не осудит! Я предупредил тебя, Лышко!
Однако досталось вовсе не Лышко.
В пятницу вечером, когда подмастерья, обернувшись воронами, опустились на жердь в Черной комнате, Мастер объявил: до него дошло, что кто-то из них потихоньку облегчает работу новому ученику. А всем им известно, что это строго-настрого запрещено. Поэтому виновный понесет наказание. С этими словами Мастер повернулся к Михалу.
– Как ты посмел помогать мальчишке! Отвечай!
