Как зима началась, такой и оставалась – снежной и мягкой. В этот год со шлюзами не было особых хлопот. Лед быстро таял, а если и держался, то скалывать его не составляло труда. Но снег выпадал обильный. Уборка его теперь пала на плечи новичка, и тот с ней едва справлялся.
Когда Крабат смотрел на худенького, шмыгающего носом Витко, он понимал, что Михал сказал тогда правду о трех годах. Да он ведь и сам мог бы это давно заметить по своему росту, по голосу, по прибывающей силе. Как-то в начале зимы он обнаружил даже легкий пушок у себя на щеках и подбородке.
Мысли о Тонде не покидали его. Дважды пытался он сходить к нему на могилу, но не удалось: слишком много снега выпало в Козельбрухе, не пробраться. Все же он решил при малейшей возможности попытаться еще раз. И тут ему приснился сон.
...Весна. Снег растаял, ветер высушил лужи. Крабат идет по Козельбруху. День или ночь? Сияет луна и светит солнце. Вот-вот будет Пустошь. И вдруг он заметил какую-то фигуру, выплывающую из тумана. Нет, она удаляется. Может, это Тонда?..
«Тонда, остановись! Это я – Крабат!»
Фигура колеблется, но уходит. Крабат бросается вслед.
«Остановись, Тонда!» Крабат бежит изо всех сил. Расстояние сокращается.
«Тонда!»
Еще несколько шагов, и он – у канавы. Канава глубокая и широкая. Ни мостика, ни досочки, чтобы ее перейти, за ней – Тонда, Крабат видит его спину.
«Почему ты убегаешь от меня, Тонда?»
«Я не убегаю. Ты ведь знаешь, я на том берегу. А ты оставайся на этом!»
«Повернись хоть ко мне лицом!»
«Я не могу оглянуться. Крабат. Мне нельзя смотреть назад! Но я слышу. И могу ответить тебе на три вопроса. Спрашивай, если хочешь!»
Вопросы давно его жгут.
«Кто повинен в твоей смерти, Тонда?»
«Больше всего я сам».
«А кто еще?»
«Узнаешь, если будешь смотреть в оба. Теперь последний вопрос».
Многое хочется узнать... Крабат думает.
«С тех пор как тебя не стало, у меня нет друга. Я так одинок! Кому я могу довериться?»
Тонда и теперь не глядит на него.
«Иди домой. Ты можешь полностью доверять тому, кто первый окликнет тебя по имени. И еще вот что на прощание. Ничего, что ты не приходишь на могилу. Я знаю, ты всегда думаешь обо мне. Это важнее!»
Медленно поднимает он руку в знак прощания и исчезает в тумане.
«Тонда! Тонда! Не уходи!»
И вдруг он слышит свое имя:
– Крабат! Проснись!
– Крабат!
Михал и Юро стоят у его постели. Крабат никак не поймет, спит он или уже проснулся.
– Кто меня звал?
– Мы, – отвечает Юро. – Слышал бы ты, как ты кричал во сне!
