– Отец у меня в Эссексе, а в Лондоне – кузина.
Она ненавидела ложь, и потому сейчас ее голос слегка дрожал. Так дело не пойдет. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять себя в руки.
– А, да. Никое говорил мне что-то про вашего отца. – Голос у него был осуждающий. – Вы, видимо, с ним не в ладах. Слишком уж властный, так ведь?
– Пожалуй. – И она украдкой посмотрела на него.
– Бедняга, – холодно пробормотал Димитриос.
– Вы его совсем не знаете, так что придержите ваше мнение при себе, – резко сказала она, вспомнив холодное, бесстрастное лицо дядюшки Джона. Ее он терпел, не более того, а с Поппи обращался порой даже жестоко, отвергая ее гипертрофированную потребность нравиться.
– Но я знаю вас, и этого уже достаточно, – тихо заметил Димитриос, и в голосе его опять зазвенела сталь. – Не сомневаюсь, что вы легко сможете оправдать любую беспринципность, но когда окончательно запутываетесь, то бежите к папочке. Разве я не прав?
– Все совсем не так, – запротестовала она, хотя и понимала, что относительно Поппи он отчасти прав.
– Вы уверены? – досадливо спросил он. – Тогда убедите меня.
С отчаянием взглянув в насмешливое лицо, Рия отвернулась.
– Какой смысл? – пробормотала она. – Вы не поверите ни одному моему слову.
– Как вы проницательны!
Она возмущенно уставилась на него.
– Я знал бесчисленное множество женщин, похожих на вас, дорогая, – сказал он насмешливо. – Избалованы с детства. Вы далеко не единственная такая.
Щеки ее зарделись, но она сдержалась и ничего не сказала, чтобы не выдать себя. Она вспомнила, как была рада Поппи, когда впервые увидела ее у себя дома. Между двумя совершенно непохожими девочками почти сразу же установилось полное взаимопонимание. Каждая искала в подруге то, в чем сама испытывала недостаток. Они были предоставлены самим себе в этом старинном неухоженном доме, но вдвоем не страшно и не скучно, и они были довольны. По большей части они носились по округе, посещая школу лишь в случае крайней необходимости.
Почтенные деревенские жители привыкли видеть вместе этих маленьких девочек. Одна – тихоня с длинными платиновыми локонами, вторая – озорная, как беспризорница, с переливающимися медными кудрями и насмешливыми карими глазами. Их можно было встретить в любое время дня и ночи на сладко пахнущих аллеях и лугах…
Рия улыбнулась своим воспоминаниям, и у смотревшего на нее Димитриоса перехватило дыхание.
– Чему вы так улыбаетесь? – хрипло спросил он. – Вспомнили еще одного дурака, которого вам удалось обвести вокруг пальца?
