Кадфаэль дал Сюзанне отчет о состоянии бабушки, она выслушала все, внимательно глядя ему в лицо, время от времени отвечая понимающим кивком и не задавая никаких вопросов.
— А ваш батюшка спит. Я не стал его будить. Сон, наверно, самое лучшее для него лекарство.
— Ночью, когда мы его нашли, я сразу же сходила за его лекарем, — сказала Сюзанна. — Бабушка-то теперь ни о ком, кроме вас, и слышать не хочет, а батюшка больше всех доверяет мэтру Арнальду, что живет здесь неподалеку. Хотя батюшке понадобилось несколько часов, чтобы прийти в себя, доктор Арнальд сказал, что ушиб не опасен. Может статься, сказалось то, что батюшка перед тем довольно много выпил.
— А он еще не приходил в себя настолько, чтобы рассказать, что с ним случилось? Видел ли он сам человека, который его ударил?
— Пока ни словечка. Когда он приходит в себя, у него так болит голова, что он ничего не в силах припомнить. Может быть, потом сумеет.
Ко спасению или на погибель Лиливина… Однако, как там ни обернется дело, а Уолтер Аурифабер при всех своих прочих качествах во всяком случае не лжец. Сейчас от Уолтера невозможно было ничего узнать, зато что-нибудь могли поведать его домочадцы, а Сюзанна была самым серьезным и рассудительным человеком среди жильцов этого дома.
— Я слыхал, в чем общее мнение обвиняет этого юношу, но ничего не знаю о том, как все произошло. Я знаю, что молодые ребята побуянили, как, впрочем, всегда водится на свадьбах, и тогда разбился кувшин. Я знаю, что ваша бабушка ударила парнишку клюкой и приказала вышвырнуть его за дверь, заплатив ему только пенни. По его словам, он с тем и убрался, зная, что спорить тут бесполезно, и потому не знает, что произошло дальше, но, услышав за собой погоню и поняв, что ловят его, бросился бежать и нашел укрытие у нас в церкви.
— Ничего странного, что он рассказал все именно так, — рассудительно согласилась Сюзанна.
— Слова каждого человека могут оказаться правдой или неправдой, — сентенциозно изрек Кадфаэль. — Через сколько времени после его ухода мастер Уолтер отправился в свою мастерскую?
— Да, пожалуй, около часа спустя. Некоторые гости уже начали расходиться, но ребята побойчее остались, чтобы проводить Марджери до дверей спальни, и человек двенадцать толпились на галерее. Свадебные подарки были выставлены на обозрение, но тут перед концом праздника отец взял их со стола и понес в мастерскую, чтобы спрятать в железный сундук. Наверху тем временем веселье было в полном разгаре, и я, наверно, только спустя полчаса после его ухода забеспокоилась, отчего он не возвращается. Там была золотая цепочка и кольца от отца Марджери, серебряный кошелек и серебряная пектораль с эмалью — чудесные вещицы! Я вышла из холла, через двор прошла в мастерскую и там увидела его на полу. Он лежал ничком около сундука, крышка была откинута, и внутри было почти пусто, исчезло все кроме тяжелых серебряных блюд.
