— Я люблю порядок, — сказал Хью. — Предпочитаю, чтобы мои люди были по возможности живы и здоровы, хотя, как видите, не всегда получается. Не люблю терять. Терять людей, терять понапрасну время, терять землю, которая может принести урожай. И все же теряется более чем достаточно. И того, и другого, и третьего. Стоит ли удивляться тому, что подчас приходится делать вид, будто меня это не касается?
— Мне важно знать ваше мнение, — промолвил граф раздумчиво. — Что вы думаете о сказанном мною в начале нашей беседы? Итак, видите ли вы какой-нибудь выход? Сколько еще лет мы будем метаться из одного тупика в другой? Вы человек Стефана. Я тоже. Но не менее достойные люди идут за императрицей. Мы запутываем сами себя и не даем себе труда задуматься. Но, уверяю вас, Хью, недалеко то время, когда задуматься все-таки придется, и им, и нам, иначе мы потеряем все, и не найдется ни одного воина, способного держать копье.
— И для этого нам с вами следует сохранить то, что в наших силах? — спросил Хью, приподняв брови и горько усмехнувшись.
— Этот день не так уж и близок, но он обязательно придет. Должен прийти. Поначалу еще были кое-какие надежды, когда Нормандия находилась уже почти в руках у Стефана, равно как и Англия, и, казалось, победа уже не за горами. Однако за последние лет пять все изменилось. Мечом и хитростью Джеффри Анжуйский проложил себе путь в Нормандию, и теперь она, по существу, принадлежит ему, неважно, чьим именем он действовал, своей жены или своего сына.
— Да, — согласился Хью. — В этом году граф Меланский покинул нас и, чтобы сохранить свои владения в Нормандии, принял условия Джеффри и признал его своим сюзереном взамен Стефана.
— А что оставалось ему делать? — промолвил граф Роберт, спокойно и без тени возмущения. — Все его права и титулы там. Валеран — граф Меланский. Как ни дороги ему его титулы в Англии, но род он ведет из Мелана. И дело не в Нормандии, где находится большинство его наследственных владений. Имя его принадлежит Франции, и он признает себя вассалом короля Франции, а теперь, во имя большей части наследства, еще и вассалом Джеффри Анжуйского. Отказаться можно от многого, но Валеран не может жить без родовых корней. Из нас двоих мне повезло больше, Хью. Я получил английские земли и титулы своего отца и врос корнями здесь. Правда, моя жена принесла мне Бретиль, но я не особенно этим дорожу, равно как и мой брат титулом графа Вустерского. Вот и выходит, что Валеран там и занесен в список перебежчиков в стан императрицы, а я здесь, и считается, что предан Стефану. А какая между нами разница, Хью? Братья-близнецы, ближе родственников не бывает.
