— Оба ваших подозреваемых плохо подходят для того, чтобы камнем проломить человеку голову. Впрочем, трудно сказать, на что способен человек, доведенный до крайности. Но чтобы потом у него хватило ума и хладнокровия положить камень на место, дабы скрыть следы, — такое, пожалуй, не каждому по силам. Так что все верно, оба под замком, и спешить не следует.
— Однако есть еще вопрос времени, — возразил Кадфаэль. — Ты, Хью, говорил, что слуга аптонского священника расстался с Альдхельмом в Престоне, после чего пастух направился к перевозу.
— Они расстались около шести часов вечера, — подтвердил Хью, — От Престона до места преступления, включая ходьбу и переправу, никак не больше получаса. О том же говорит и перевозчик. Стало быть, Альдхельм умер никак не позже половины седьмого. Если у тебя есть доказательства того, где находился Тутило в это время, мы можем вычеркнуть его из списка подозреваемых.
— До сих пор у меня не было возможности познакомиться с вами поближе, — сказал Роберт Боссу. — Однако должен сообщить, если вы, разумеется, этого еще не знаете, хотя, насколько я могу судить, вы ничего не упускаете из виду и видите сквозь землю, так вот, имя Хью Берингара не осталось незамеченным теми, у кого есть глаза и уши. Могло ли быть иначе, когда королевская казна пуста и королевские законы действуют далеко не везде? Как думаете, многие ли графства, многие ли шерифы платят в казну ежегодно и вовремя? А вот ваше графство платит исправно, и, по меньшей мере, оно наслаждается миром, до аббатства можно доехать, не опасаясь за свою жизнь. Стараниями ваших людей местные дороги относительно свободны от господ, которых мы стыдливо именуем «господами с дурными привычками». Более того, насколько мне известно, вы умудряетесь мирно уживаться с Овейном Гуинеддским, хотя Повис то и дело поднимает голову.
— Я постоянно пекусь о том, чтобы соответствовать своему месту, — сказал Хью с легкой усмешкой.
— Вы постоянно печетесь о своем графстве, — возразил граф. — Так поступают многие здравомыслящие люди, но не у всех получается.
Они находились в апартаментах графа, которые ему отвели в странноприимном доме аббатства. Собеседники сидели за небольшим столом, друг против друга, они дружески пили вино, отгородившись от мира запертой и занавешенной дверью. Прислуживали Роберту Боссу отменно. Сквайры моментально являлись на его зов, неслышными шагами обходили стол и весьма умело управлялись, наливая вино в бокалы. Казалось, они вовсе не боялись своего господина, но скорее с достоинством и гордостью старались подражать его уравновешенности и безмятежности. Однако прежде чем начать беседу с этим почти незнакомым ему человеком, граф отослал их. Впрочем, Хью не сомневался в том, что они знают свое место и будут находиться где-нибудь неподалеку, — так, чтобы не слышать самой беседы, но в случае необходимости явиться на зов своего господина.
