— Убийство! — возмущенно воскликнул приор Роберт, ужаснувшись. — Мы думаем, что это убийство. Что нам теперь делать, отец аббат?
В мрачном раздумье Радульфус постоял минуту-другую над бесчувственным телом отца Эйлиота. Никогда аббата не видели таким тихим и спокойным, как сейчас, никогда еще он так терпеливо не выслушивал чужое мнение.
— Боюсь, Роберт, нам ничего не осталось, как только оповестить помощника лорда шерифа, поскольку сам Хью Берингар в отъезде по другим делам. — Не сводя глаз с бледного лица священника, лежавшего на холодной каменной плите, он произнес с задумчивостью: — Я знаю, что он не сумел добиться любви к себе, но никак не думал, что за такой короткий срок он вызвал такую ненависть!
Молодой Алан Хербард, замещавший шерифа в его отсутствие, сломя голову примчался из замка в сопровождении самого опытного сержанта Уильяма Уордена и еще двух стражников. Если Хербард был еще не очень хорошо знаком с Форгейтом и его обитателями, то Уилл Уорден знал их отлично и нисколько не обольщался насчет горячей любви прихожан к своему новому священнику.
— Тут никто не будет горько оплакивать его кончину, — высказал он напрямик свои мысли, бесстрастно глядя на покойника. — Он славно постарался, чтобы настроить против себя всех до единого. Но каков бы он ни был, кончил он плачевно. Печальная кончина!
Они осмотрели рану на его голове, приняли к сведению отчеты всех, кто участвовал в поисках, и внимательно выслушали соображения брата Эдмунда и брата Кадфаэля, а также рассказ почтенной Диоты о том, как ее хозяин вечером ушел из дома и как она провела тревожную ночь, напрасно ожидая его возвращения.
Диота не пожелала уйти домой и все это время дожидалась их прихода, чтобы повторить им все, что знала. Несмотря на измученный вид, говорила она спокойным и ровным тоном, как бы предоставив разгадывать эту тайну тем, кто снял с нее эту заботу. Бенет все время держался рядом с ней, он был внимателен и заботлив, но смотрел мрачно, угрюмо хмурил брови, и глаза его выражали плохо скрытое недоумение.
— Если позволишь, — обратился юноша к Кадфаэлю, как только представители закона удалились из монастыря, чтобы побеседовать с провостом Форгейта, который лучше всех знал своих односельчан, — я бы хотел отвести тетушку домой погреться у очага. Ей нужно отдохнуть. — Он просительно взглянул на Кадфаэля и добавил: — Я ненадолго, ведь я могу понадобиться здесь.
— Оставайся там, сколько будет нужно, — с готовностью согласился Кадфаэль. — Если будут вопросы, я отвечу вместо тебя. Да и что ты можешь сказать? Я знаю, что ты пришел в церковь задолго до начала службы. — Кроме того, Кадфаэль знал, где юноша побывал после церкви, причем скорее всего не один. Но об этом монах промолчал. — Не заходил ли при тебе разговор о том, как собираются поступить в отношении вдовы Хэммет? Она ведь теперь осталась совсем одна: кроме тебя, у нее никого нет, и здесь ей все чужое. Но я уверен, что аббат Радульфус позаботится о ней и ее не оставят без помощи.
