Ожидание (три повести об одном и том же) | страница 26

Ван­дер­буль сел на пол ря­дом с Люд­ми­лой Та­ра­сов­ной. Ему за­хо­те­лось уте­шить её. Но он не знал чем и, на­вер­но, по­это­му ска­зал са­мую не­ле­пую и са­мую веч­ную фра­зу на све­те:

– Из­ви­ни­те, мы боль­ше не бу­дем.

На пе­ре­кре­ст­ке ре­гу­ли­ров­щи­к-ми­ли­цио­нер ма­хал па­лоч­кой. Он ка­зал­ся се­бе ди­ри­жё­ром. Но на ули­це нет ди­ри­жё­ров. Ули­ца жи­вёт са­ма по се­бе. Ули­ца учит че­ло­ве­ка раз­ду­мью, как мор­ские вол­ны, как лес, как ре­ка с об­ры­ви­сты­ми бе­ре­га­ми. Она и по­хо­жа на ре­ку. Фар­ва­тер ее обо­зна­чен вы­вес­ка­ми. Вы­вес­ки, без­ус­лов­но, кра­си­вые и, ко­неч­но, соз­да­ны для удоб­ст­ва: «Ги­про­бум», «Рос­ко­оп­тех­снаб», «Кож­га­лан­те­рея».

Ван­дер­буль хо­дил по ули­цам уже мно­го ча­сов. Люд­ми­ла Та­ра­сов­на от­пус­ти­ла его под че­ст­ное сло­во. На Те­ат­раль­ной пло­ща­ди Ван­дер­буль столк­нул­ся с дву­мя мо­ря­ка­ми. У них бы­ли ши­ро­кие на­шив­ки на ру­ка­вах и ши­ро­кие по­ло­сы ор­ден­ских лент. Ван­дер­буль дол­го гля­дел, как они, раз­го­ва­ри­вая, са­ди­лись в ав­то­бус.

Ка­пи­тан ка­над­ско­го па­ро­хо­да ска­зал, сдав его по­гра­нич­ни­кам:

– Ко­гда убе­гайт та­кое маль­чиш­ка, – это зна­чит, что в нём вы­рас­тайт храб­рый муж­чи­на. По­пи­ши­те это па­пан, что­бы он не по­рол его очень.

Ко­ман­дир по­гра­нот­ря­да, пол­ков­ник, дол­го раз­го­ва­ри­вал с Ван­дер­бу­лем. Ван­дер­буль бо­ял­ся та­ких слов, как из­ме­на, пре­да­тель­ст­во, но пол­ков­ник рас­спра­ши­вал его об от­мет­ках и вся­че­ских пус­тя­ках. По­том он ска­зал:

– О ро­ди­те­лях ты не по­ду­мал, ко­неч­но.

Ван­дер­буль опус­тил го­ло­ву. Обож­жён­ную ру­ку он су­нул ме­ж­ду ко­лен. Кровь в ру­ке би­лась толч­ка­ми, она слов­но про­дол­жа­ла счёт, на­ча­тый Лю­цин­д­рой на кух­не. Толь­ко счёт был сей­час очень мед­лен­ный, и дру­гая боль, по­силь­нее ожо­га, рос­ла в Ван­дер­бу­ле.

Он опять по­до­шёл к сво­ему до­му. Он знал на нём ка­ж­дую вы­бои­ну, ка­ж­дую над­пись в па­рад­ных.

Из под­во­рот­ни вы­бе­жа­ла Лю­цин­д­ра, Ван­дер­буль вздрог­нул, спря­тал­ся за де­ре­во. Чул­ки у Лю­цин­д­ры один длин­нее, дру­гой ко­ро­че. Но­вые туф­ли ве­ли­ки – зад­ни­ки шлё­па­ют.

Лю­цин­д­ра по­стоя­ла воз­ле па­рад­ной и убе­жа­ла об­рат­но.

Ван­дер­бу­лю хо­те­лось дог­нать её, но он не сдви­нул­ся с мес­та.

Из про­ул­ка вы­шла ста­руш­ка в чёр­ном паль­то с по­бе­лев­ши­ми от древ­но­сти шва­ми. Она мел­ко ша­га­ла за лох­ма­тым терь­е­ром. Пёс хри­п­ло и час­то ды­шал. Ос­та­нав­ли­вал­ся, скорб­но смот­рел на разъ­ев­ших­ся го­лу­бей. Это был пёс-а­ст­ма­тик, ста­рый, не­уми­раю­щий пёс. Ван­дер­буль ко­гда-то бо­ял­ся его.