Четверг, девятнадцатое февраля
Меж кентом и ментом* Маг по имени Истр* Конституцию еще не отменили? * «Воздух» понят правильно* Наверное, это и есть Ад
Итак, стоит себе дура между кентом и ментом. Мент шпалер свой ментовский поднимает, а кент… Бр-р-р! Ну и рожа! То есть уже не одна, а целых две… мама моя родная! — вторая-то кентесса! Клетчатый пиджак притален, белоснежная манишка, галстук-селедка аккуратно заколот… тоже — лицо нетрадиционной?
— Падай, Гизело!
Ну уж нет! Стану я на грязный-пол падать!
— Отставить!
Поднимаю руку, поворачиваюсь к разошедшемуся не на шутку жорику.
— Сержант! Пистолетик-то… Спрячьте, не ваш же! Сядете! Сама посажу, не побрезгую!
Понял. Увял. Спрятал. Вот и порядок! Теперь кенты.
— В чем дело, граждане?
От «граждан» люто несет перегаром и машинным маслом. Первый — громадное гнедое одоробло само себя шире, на плече похабщина наколота — надвигается в упор, щерит желтые зубы.
— Уйди, тетка! Нам Алик нужен! Тетка? Спасибо, что не бабка!
— Тамбовский волк тебе тетка. И дядька. Стой, где стоишь!
Легко сказать! Мокрое, в клочьях грязного снега, колесо подкатывает к самым коленям. Не двигаюсь. Жду. Давить собрался, урод? Давай, рискни запчастями!
— Усе в порядке, граждане!
Сержант Петров, кажется, успел очухаться и готов занять боевую позицию рядом со мной — с палашом наголо. Я только вздохнула: налетит наряд, отмазывай потом обалдуя! Фиг там, не буду!
— Усе в порядке, граждане! — суровым тоном повторяет жорик. — А документики-то предъявите!
Интересно, какие документы у кентов? Наверно, водительские права. И еще техпаспорт.
— Катись в пень, служивый! — Кентесса демонстративно сплевывает на пол и катит к нам с явным намерением припечатать к полу сержантовы сапоги. — Если вы, бриллиантовые, с Аликом беду сотворили!..
— Язык-то попридержите, гражданочка! — Квадратное плечо Петрова ненавязчиво оттирает меня в сторону. Слабые попытки сопротивления с Моей стороны игнорируются — молча, но решительно. Теперь супротив двух кентов — один мент.
— Вот чего, сержант! — Первый, который одоробло, нагибается, дышит бензином. — Ты нам Алика отдай, а сам катись — и зубы вставлять не придется. Просек?
— Попустись, миленок! — сопрано красотки на колесах звенит откровенной издевкой. — Не ровен час, мы тебя сами попустим! Вдвоем и по очереди.
Петров громоздится, как спартанское войско при Фермопилах, намертво перекрывая коридор. Я наконец прихожу в себя. Ругался — значит, смертоубийства не будет. Телефон! Я ведь хотела позвонить! Наряд и, конечно, «Скорую»! Нет, «Скорую», а потом уже наряд!..
