Впрочем, не совсем правильно то, о чем он думал, называть «лакомым кусочком». Скорее это был кусище, даже целый пирог, устоять перед которым вряд ли бы смог тот, кто хоть отдаленно представлял себе, что такое деньги.
Большие деньги.
Деловая Москва зашевелилась, «авторитеты» подняли головы, стараясь унюхать, откуда дует ветер. Каждый был начеку, чтобы в нужный момент вмешаться, нанести сокрушающий удар и воспользоваться, завладеть тем, что так мило и невинно называлось «лакомым кусочком».
Слишком хорош был «кусочек». Слишком большие возможности открывались перед тем, кто завладеет контрольным пакетом акций компании «Русские авиалинии».
Вержбицкий усмехнулся. Подумаешь, авиакомпания. Много ли поимеешь с этих перевозок? И при чем тут, кстати, ветераны спорта?
Ветераны спорта пусть катятся ко всем чертям. Свою пенсию кое-кто из них, безусловно, получит. Иначе что он, Вержбицкий, делал на своем посту? Главное для него – не фонд, главное – возможности, которые он открывает. Причем в немереном количестве.
Сколько стоит один самолет? Миллион долларов, два, десять? А сколько стоит один самолет на бумаге? То есть такой самолет, который существует только на бумаге? Столько же.
За окнами машины проносились кварталы новостроек – они давно уже выехали за пределы Садового кольца. Проехав еще пару километров, иномарка углубилась в один из московских спальных районов. Остановившись около типовой девятиэтажки, автомобиль посигналил.
Через пару минут из подъезда вышел худощавый сутулый человек лет сорока.
Звали его Владимир Степанов.
Он быстро пересек расстояние от подъезда до машины и проворно юркнул в салон на заднее сиденье, рядом с Олегом. Машина тут же тронулась с места, лихо развернулась и взяла курс на центр города.
Степанов не решался первым начинать разговор, и Вержбицкий почему-то молчал. Через какое-то время Степанов стал проявлять признаки беспокойства. Олег это заметил.
Он нажал на кнопку, и в салоне поднялось разделительное стекло, которое позволяло разговаривать, не боясь того, что водитель услышит разговор.
– Итак, – начал наконец Олег. – Вы, конечно, понимаете, что не в моих правилах заезжать за кем бы то ни было, чтобы подбросить человека до нужного места?
Степанов судорожно вздохнул.
– Да, конечно, – быстро проговорил он. – Конечно, я понимаю.
Олег продолжил:
– И раз я сейчас пошел на это, значит, дело вам предстоит чрезвычайной важности.
– Понимаю.
– Тогда обговорим кое-какие детали, – сказал Олег. – Дело настолько мной засекречено, что я стараюсь принять все меры, чтобы предотвратить его разглашение. Со мной даже нет телохранителей.
