– Я вижу.
– Водитель за стеклом ничего не слышит. Итак, только я и вы будем знать о сути операции, которую вам предстоит выполнить.
Степанов промолчал. Ему это не нравилось. Слишком велика вероятность того, что сразу после выполнения своего дела следующим ликвидируют его, Степанова. Один человек всегда лучше, чем двое, если речь идет о важных секретах.
Олег знал, о чем он думает.
– Хочу дать вам кое-какие гарантии, – сказал он. – Здесь, – он передал ему пакет, перевязанный резинкой, – ваши новые документы и пятьдесят тысяч долларов. Плачу я вперед, как видите, и сразу всю сумму. Конечно, так никто не делает, но, во-первых, я хочу, чтобы дело это было сделано быстро и чисто, а во-вторых, поскольку, кроме вас, это никто не сделает, хочу дать вам те гарантии, которые вы заслуживаете.
Степанов прикрыл глаза тяжелыми веками и откинулся на спинку сиденья. Его утомили длинные рассуждения Вержбицкого. Он привык к простому, конкретному разговору, когда заказчик внятно, толково и, главное, немногословно излагает ему суть задания. А он выполняет. Остальное – лирика.
Судя по тому, какие поклоны отвешивает ему этот безусловно могущественный человек, дело он задумал гнусное. К тому же явно собирается убрать и его, Степанова, все эти пакеты и заверительные слова обмануть его не могут. Он повидал достаточно на своем веку, чтобы верить таким, как этот… Ладно, послушаем дальше, что он там скажет. А пока можно и дальше прикидываться Ваней. Чем проще с этими господами, тем лучше.
Вержбицкий тем временем продолжал:
– Что вы знаете о фирме «Нью-Мос»?
Степанов открыл глаза:
– Гостиница «Россия». Правильно?
Олег кивнул:
– Правильно. Что вы еще знаете?
Внезапно все это Степанову надоело. Он знал себе цену, считал себя специалистом высокого класса. И вдруг глянул на Вержбицкого таким взглядом, от которого тому вмиг стало, мягко говоря, неуютно.
Степанов сказал неожиданно хорошо поставленным голосом:
– Вот что, господин хороший. Вы мне экзамены тут не устраивайте. Если хотите, чтобы все было тип-топ, говорите, что от меня требуется.
Степанов понимал, что случай, за который он взялся, – особый и валять ваньку, притворяться, так сказать, шлангом смысла не имеет. Ему стало совершенно ясно, что этого Вержбицкого он видит в первый и последний раз в жизни. Если он, то есть этот заказчик, действительно ничего не предпримет против него после того, как он, Степанов, сделает свое дело, он уже никогда впредь не будет иметь с ним дел. От греха подальше. Но скорее всего, этот тип даст задание своим людям его ликвидировать.
