и помпон на берете охранника за окном
качается в воздухе как цветок
на стенах кровь
и сердце человечье замирает в груди
от страха что эта радость может кончиться
и вбирает мельчайшие крупицы тишины и промедления
словно собирает завтрак в дорогу для неуклюжего старика
который как в камере скрючился в собственном теле
арестованный утверждает
Ли Шань-инь советовал не верить дождевым жалобам:
"никогда не открывай своего сердца весенни цветам,
ибо мера любви суть мера праха"
я надеюсь ты сможешь узнать мои серые кости
в мертвом огне земли
а я - я отправляюсь странствовать
облеченный плотью буду лежать на верхней палубе
всем телом буду чувствовать корабельную качку
канаты дремлют свернувшись в тени
мачта будет выписывать в небе восьмерки
море будет волноваться море будет пахнуть морем
море будет полно дельфинов
чайки стаями будут скользить над сердцем
солнце будет при звуках человеческой речи
пронзать и жечь каждое волокно в деревянной каюте
а я - я отправляюсь путешествовать
арестованный признает
когда твои мечты стерты в порошок
и ты далеко от ближних своих выжидаешь во мраке
как корабельная сосна болезненно ждет языка пламени
и белый ветер жалуется в роще
чтобы утро понедельника как калека по-вороньи
присело на корточки у губ океана
ибо ты готов
трепеща и дрожа
откармливать червей и муравьев
и давать свидетельские показания глубоко в земле
я могу свидетельствовать
я могу описать цвета изнутри
стены черные сопли золотые
гной и кровь суть мед и сок смородины
которую на бастионах клюют птицы
я стою на кирпичах перед моим ближним
я есмь статуя Свободы
и прикосновение электродов
легко вырывает крик из моей глотки во мраке
я пишу лозунги кровавой мочой
на полу и на собственной коже
я не сплю
я задушен намыленными канатами собственных кишок
ломающих мой хребет
меня убили в вечерней газете
я лечу с десятого этажа неба
к людям на мостовую
и ты мясник
ты что уполномочен безопасностью государства
о чем ты думаешь когда ночь выставляет напоказ свой скелет
и первый захлебывающийся крик арестанта
сжимается
как новорожденный
залитый родовыми водами?
готов ли ты быть спокойным перед лужами крови
когда людей бьет озноб
и они обреченно дышат гибелью
в твоих руках?
застревает ли сердце жестким комком в глотке
когда ты прикасаешься к холодеющим конечностям
той же ладонью которой гладишь грудь жены?
ответь мясник
может ли акушерство которое ты
творишь во имя моего дальнейшего существования
