— Вам сказали о том, что был произведен выстрел.
— Разрешите мне задать вам вопрос, мистер Рунцифер. Почему вы отправились искать этот револьвер?
— Мы хотели проверить рассказ Андерса.
— Другими словами, вы не были полностью уверены в его правдивости?
— Ну, он звучало несколько необычно. Мы понимали, что не исключено, что Андерс что-то скрывает.
— Ясно. Предположим, я тоже решил, что его рассказ следует поставить под сомнение, и попытался найти подтверждение его слов?
— Револьвер — вот полное подтверждение.
— Какой револьвер?
— Который был там.
— Почему вы так уверены, что на поле был револьвер? — не отступал адвокат.
— Мистер Мейсон, я пришел сюда совсем не за тем, чтобы спорить с вами, — несколько раздраженно сказал Рунцифер. — Вы прекрасно знаете, что револьвер там был.
— Вы искали револьвер сегодня утром?
— Да.
— Почему?
— Мы хотели проверить заявление Андерса, как я вам уже говорил.
— Другими словами, вы отправились туда, потому что не были уверены, что револьвер там. У меня, несомненно, должна иметься такая же привилегия.
— Я не считаю ваш ответ справедливым, мистер Мейсон. Поиск револьвера — долг полицейских. Они должны были найти его и сохранить, как одну из улик.
— До сих пор вы говорили только об Андерсе. Почему бы вам не пересказать мне версию Мэй Фарр, моей клиентки?
— К сожалению, мисс Фарр отказывается делать какие-либо заявления. Я считаю, что это противоречит ее интересам, — сказал Рунцифер.
— Вы сообщили ей о заявлении Андерса?
— Естественно, мы…
— Ради Бога, — взорвался сержант Холкомб. — Мы пришли сюда, чтобы получить информацию, а не для того, чтобы подать все Мейсону на блюдечке с золотой каемочкой.
— Замолчите, сержант, — приказал Рунцифер.
Сержант Холкомб в негодовании сделал два шага по направлению к выходу, затем взял себя в руки и остался на месте. Его лицо побагровело, глаза горели гневом.
— Мне кажется, что своим отношением, мистер Мейсон, вы не выказываете желания сотрудничать, — заметил Рунцифер. — Я был с вами честен и откровенен. Вы — адвокат, и я не хочу арестовывать вас, не дав вам шанс объясниться.
— Я ценю вашу искренность и ваши мотивы, мистер Рунцифер, — ответил Мейсон. — Вы действуете по приказу. Вы не определяете политики окружной прокуратуры. Вы пришли сюда, получив инструкции. Их дали вам с конкретной целью. Ваша контора не так внимательна к людям, как вы. Если бы у вашего руководства имелись хоть какие-то основания для моего ареста, это давно было бы уже сделано. Однако подобное невозможно. Единственное, что знает Андерс — это то, что я предложил Мэй Фарр поехать в гавань, где у причала стоят яхты. У меня было на это право, я должен был проверить ее рассказ. Естественно, вы не можете возражать против подобной интерпретации событий. А что касается этих небылиц об одевании трупов и вывода яхты в море — ваша контора действует на основании только абсурдных и смехотворных догадках человека, который рассказывает любопытные вещи, причем человека, следившего за яхтой Вентворта с револьвером в кармане. Его девушка, как он заявляет, поднялась на борт, он услышал звуки борьбы, бросился на яхту и свалился с трапа. Как раз в тот момент, когда его уши находились под водой, а вид яхты скрывали воды Тихого океана, какой-то услужливый гражданин поднялся на борт, выстрелил в Вентворта и исчез. Андерс выбрался на берег, поднялся на яхту и обнаружил, что любимая им девушка поправляет одежду. Слабоват рассказ, господа. Что-то он плохо пахнет. Если вы думаете, что присяжные поверят подобному, вы просто сошли с ума. Версия смехотворна, поэтому ни окружная прокуратура, ни полиция не готовы предъявить мне обвинение, как соучастнику после события преступления, но у окружного прокурора и полиции достаточно информации, чтобы послать сюда вас с Холкомбом с целью получить у меня заявление, надеясь, что я, не исключено, сделаю какую-нибудь глупость и представлю дополнительные доказательства.
