— Я имею право говорить то, что хочу, — сказала Роберта. — Я там родилась.
— Приношу свои извинения, — сказал Генри, беря ее правую руку и прикладываясь к ней поцелуем. — Я никогда никоим образом не хочу огорчать тебя.
— Ты тоже извини меня, — смягчилась Роберта, надеясь, что ее вспышка не обидела его. Она бы не хотела, чтобы Генри вернулся ко двору, затаив недобрые чувства против нее. — И выпей вина, милорд.
Генри отпустил ее руку. Но вместо того, чтобы взять ближайший бокал, потянулся за другим, с корицей.
— Этот для Гордона, — сказала Роберта, останавливая его руку.
— Но я люблю вино с корицей, — сказал Генри.
Боже мой, в панике подумала Роберта. Если бы ей это было известно, она бы подала охлажденное вино с вереском. Неужели ее тетка знала, что Генри любит вино с корицей? Нет, этого не могло быть. Она верила, что тетка желает ей добра.
— К подогретому вину не подают хлебцы, — нервно сказала Роберта.
— А я не хочу хлебец, — ответил Генри. — Я лучше возьму пирожок.
— Я не прочь отведать твоего хлеба, — сказал Гордон.
— Нет! — закричала Роберта и, обернувшись, увидела, что он уже потянулся за ним. Не раздумывая, она хотела уже вырвать угощение из его рук, но тетка оказалась быстрее.
— Пусть они выбирают, что им нравится, — сказала леди Келли, хватая ее за запястье и выразительно глядя на нее.
Роберта поняла, что хотела сказать ей тетка. Богиня сама решит, кто что будет есть. Хоть она и могла попытаться повлиять на свою судьбу, окончательное решение принадлежит, высшей силе.
Роберта кивнула, смирившись с неизбежным. И позволила тетке отвести ее обратно к книжным полкам.
Глядя на книги невидящим взглядом, она замерла в ожидании решения своей судьбы. Каждый миг казался ей двадцатью годами. Наконец, не в силах вынести это томительное ожидание, она бросила взгляд через плечо.
Первое, что она увидела, был поднос. Вино с белым вереском и ячменный хлебец с него исчезли.
Роберта закрыла глаза, боясь посмотреть на своих поклонников. Наконец, призвав на помощь всю свою храбрость, она взглянула на Гордона, который не ел и не пил. Потом перевела взгляд на Генри, задумчиво допивавшего вино.
Подойдя к Генри, она спросила:
— Ты выпил вино и хлебец съел тоже?
— Хлеб съел я, — сказал Гордон. — Ты его прекрасно испекла, мой ангел.
— Вино с корицей было приготовлено для тебя, — выпалила Роберта, повернувшись к нему. — Ты не должен был есть хлеб.
— Келли, объясни, что тут происходит, — приказал граф Ричард жене.
