Еще десять лет назад Фрэнсис сидела на этом же стуле, когда мисс Льюиллинн поздравляла ее с успешной сдачей экзамена на право работать в ее школе. В тот день суровая леди мило улыбалась ей и рассыпала комплименты, говоря, что очень рада взять на работу такую высоконравственную воспитанную учительницу. Фрэнсис была дочерью священника.
Сейчас же заведующая школой не улыбалась. Из-за серебряной оправы очков на Фрэнсис смотрели холодные глаза, а тонкие губы были сжаты, что придавало ее лицу выражение явного неодобрения. Она всегда носила траурный черный цвет, который лишь подчеркивал бледность и морщинистость кожи ее лица. Фрэнсис почему-то почувствовала себя виноватой под этим строгим холодным взглядом, хотя и не собиралась показывать, что боится своей грозной начальницы.
— Что именно вы можете сказать в свое оправдание? — начала мисс Льюиллинн.
— В свое оправдание? — удивилась Фрэнсис. Обвинительный тон заведующей не предвещал ничего хорошего. — Эми Дандридж говорила ужасные вещи Луизе Джэнкс —сказала Фрэнсис. — Я пыталась разнять девушек и помешать тому, чтобы они подрались.
— В рапорте о происшествии, который я получила, указано, что девушка-индианка была зачинщицей скандала, а вы ее защищали.
Удивленная тем, что заведующая не собиралась выслушать ее, а руководствовалась чьим-то рассказом, Фрэнсис все же решила объяснить, как все было:
— Луиза, конечно, высказала несколько оскорбительных фраз в адрес Эми, но зачинщицей ссоры была Эми и…
Заведующая грубо прервала Фрэнсис:
— Мисс Макдонэлл! Вы что, опровергаете мои слова?
Чувство вины, которое Фрэнсис испытывала в начале разговора, сейчас переросло в гнев, так как она поняла — мисс Льюиллинн вызвала ее, чтобы отчитать.
— Разве кто-то еще слышал весь спор между девочками? — спросила Фрэнсис. — И почему вы верите кому-то больше, чем мне?
— Вот уж кто что слышал и видел, вас совсем не касается. И я совершенно не согласна с вами, что дикари тоже божьи создания!
Фрэнсис была совершенно ошеломлена. Занимая такое положение, будучи заведующей школой, мисс Льюиллинн была явно разгневала. И это вместо того, чтобы со всей объективностью разобраться в случившемся.
— Ведь вы же воспитатель и христианка, — заметила Фрэнсис.
— Мне виднее, кто я, — грубо ответила заведующая. — Если бы я знала, что Луиза — язычница, а не испанка или мексиканка, как я думала, я никогда бы не приняла ее в школу. Ее мамаша умышленно скрыла этот факт.
Услышав эту правду о происхождении Луизы, Фрэнсис все же решилась защитить девушку, даже не задумываясь о последствиях.
