— Вы его когда-нибудь видели? — Она произнесла это совсем обычно.
— Я… сжег одного… как-то.
— Сжег?
— Огнеметом.
Она посмотрела на меня с новым уважением: — Испугались?
— Нет, не тогда. Все случилось так быстро… Не знаю, в общем это был ужас, конечно. Я имею в виду, если б хторры не были так свирепы, они могли бы быть красивыми…
— Вам жалко, что вы сожгли его?
— Он был страшно большой. И опасный — Продолжай, — сказала она. Ее рука застыла на моей.
Я пожал плечами: — Тут не много расскажешь. Он вышел из хижины и я сжег его. — Я не хотел рассказывать ей о Шоти, не знаю, почему. Я сказал: — Это произошло так быстро. Я бы хотел разглядеть его лучше. Это было просто большое розовое пятно.
— Здесь есть один, знаешь. — Ее хватка было очень крепкой.
— Знаю. слышал от Лизард.
— Ты. Знаешь. Ее?
— Ну, не совсем. Она была пилотом у нас. Для меня и Теда.
— А-а, — пожатие ослабло.
— Она рассказала о хторре. Она его и привезла.
Мы съехали на эскалаторе на третий уровень гаража, где у нее был личный флоутер, ожидающий в одной из ячеек. На меня произвело впечатление, но я ничего не сказал. Молча взобрался рядом.
Двигатель пробудился к жизни, ушел в неслышимый диапазон, и мы выскользнули на дорогу. Передние фары бросали желто-розовую полосу света. Огни встречного движения матово просвечивали сквозь поляризованные ветровые стекла.
— Не знал, что такие появились на рынке, — сказал я.
— О-о, они не появились. Не совсем. Но несколько сотен прошли сборку, прежде чем Детройт пришел в упадок.
— И как вы получили этот?
— Дергала ниточки. Ну, папа дергал.
— Папа?
— Ну… он как папа.
— А-а.
Она неожиданно спросила: — Хотите увидеть хторра?
Я поперхнулся: — Что? Да! — Потом: — … но он же заперт, не так ли?
— У меня ключ. — Она произнесла это, не отрывая глаз от дороги. Как будто говорила, который час: — Он в спецлаборатории. Когда-то там было стерильное помещение. Если поспешим, можем посмотреть, как его кормят.
— Кормят? Его?
Она не обратила внимания на то, как я это сказал: — О, да. Иногда поросятами или ягнятами. Большей частью телятами. Один раз ему скормили пони, но я этого не видела.
— О-о.
Она продолжала лепетать: — Пытаются копировать то, что они едят на воле. Они ведь хищники, знаете?
— Я… немного слышал об этом.
— Они не убивают свою добычу — я нахожу это интересным. Они просто сбивают ее и начинают есть. Доктор Ммбеле думает, что здесь вовлечен инстинкт убийства. Наш отказывается есть мертвое мясо, пока очень, очень не проголодается, и даже тогда атакует, только если мясо двигают.
