— Интересно.
— Говорят, что иногда он ест людей. Думаете, это правда? То есть, не кажется ли это нетипичным?
— Ну…
Она не стала ждать ответа: — Доктор Ммбеле не верит. Нет никаких подтвержденных случаев. По крайней мере таких, что можно проверить. Так говорят в бюро ООН. Вы знаете?
— Нет, не знаю. — Шоу Лоу, Аризона. — Э-э…
— Думали, что один случай есть, — сказала она, — но…. ну, это превратилось просто в еще один розыгрыш. Я слышала, у них даже были снимки.
— Розыгрыш?
— Ага. Не знали?
— Ну, откуда? — Не думаю, что она заметила, но мысленно я ехал почти на три ряда от нее.
— Я работаю здесь. На постоянной основе. Не знали?
— О-о. А что вы, собственно, делаете?
— Исполнительный вице-председатель координационного центра внеземных генетических исследований.
— О-о, — сказал я. Потом: — О-о! — Потом заткнулся.
Мы свернули с хайвея на подъездную дорогу. На ней в обе стороны почти не было движения.
— Есть что-нибудь интересное в хторрах? Я имею в виду, генетически?
— О-о, масса. У них пятьдесят шесть хромосом. Не странно? Почему так много? То есть, для чего все эта генетическая информация? Большинство из генов, что мы проанализировали, похоже, в любом случае неактивны. Пока что мы не можем синтезировать компьютерную модель того, как работает вся система, но мы трудимся. Просто вопрос времени, но могло бы помочь, если бы у нас было несколько их яиц.
— Я…. э-э, нет, ничего. Удивляюсь, что у них есть хромосомы и гены.
— О, это универсально. Доктор Хэкли доказал это почти двадцать лет назад — жизнь на основе углерода всегда будет построена на ДНК. Что-то о базисной молекулярной структуре. ДНК — наиболее подходящая форма органической цепочки, почти неизбежная. Потому, что очень эффективна. ДНК почти во всем впереди, и если возможны другие типы органических цепей, ДНК не только перерастает их, она использует их как пищу. Она действительно очень прожорлива.
— Хм, — сказал я, — это предопределено.
Она продолжала бубнить: — Изумительно, не так ли? Как много общего у нас с хторрами.
— Э-э, да. Изумляет.
— Я имею в виду — социобиологически. Мы представляем различные ответы на один и тот же вопрос: как может жизнь познать себя? Какие формы дорастают до разумных? И какие… структуры этих форм совпадают? Это могло бы нам сказать, что разумность является ответом на что-либо, или продуктом чего-либо. Так говорит доктор Ммбеле.
— Я…. э-э, слышал о нем много хорошего.
— Во всяком случае мы вместе хотим построить программу экстраполяции физиологии животных Хторра из их генов, но у нас нет никого, кто мог бы написать программы. Вы не программист? Недостаток хорошего хэкера, наверное, добавит в наше расписание исследований где-то от двух до трех лет. А это очень важная проблема — даже двусторонняя. Мы не знаем, что будут делать гены, потому что не знаем животного, по крайней мере не очень хорошо знаем. И мы не можем разгадать животное, потому что не понимаем его гены. Они действительно очень странные штуки. — Она перевела дух: — Ну, например, половина хромосом, вроде бы, дублируют друг друга. Похоже на состояние премитоза. Почему так? У нас больше вопросов, чем ответов.
