Ты откинул голову и посмотрел на меня. Слова о жужжании зуммера в телефоне ты, во всяком случае, понял. Ты любил поднимать трубку и слушать его.
И тогда, Георг, я задал тебе вопрос, тот же самый вопрос, который задаю теперь, когда ты уже в состоянии понять его. Из-за этого вопроса я и поведал тебе всю эту длинную историю про Апельсиновую Девушку.
Я сказал: «Представь себе, что ты стоишь на пороге этой сказки много миллиардов лет назад, когда все только еще начиналось. И у тебя есть выбор, хочешь ли ты когда-нибудь в будущем родиться и жить на этой планете. Тебе неизвестно, когда это может случиться, и неизвестно, сколько тебе будет отпущено прожить, но говорить о большом сроке не приходится. Ты только должен понять, что, если ты выбираешь возможность когда-нибудь, когда придет время, или, как мы говорим, пробьет час тебе родиться на свет, точно так же пробьет час, когда тебе придется его покинуть. Может быть, это причинит тебе боль, ведь многие считают, что жизнь в этой великой сказке так пленительна, что при одной мысли о ее конце на глаза навертываются слезы. Да, здесь бывает так прекрасно, что мысль о том, что всему этому может прийти конец, способна причинить невыносимую боль».
Ты сидел у меня на коленях тихонько, как мышка. И я спросил: «Что бы ты выбрал, Георг, если бы существовала высшая сила, позволившая тебе сделать такой выбор? Можно же себе представить, что в этой большой и загадочной сказке действует космическая фея. Выбрал бы ты для себя земную жизнь, неважно, долгую или короткую, через сто тысяч или через сто миллионов лет?»
Я несколько раз тяжело вздохнул, а потом твердо сказал: «Или ты отказался бы участвовать в этой игре, потому что тебе не нравятся ее правила?»
Ты по-прежнему сидел неподвижно у меня на коленях. Кто знает, о чем ты думал? Ты был живым чудом. Мне показалось, что от твоих белокурых волос пахнет мандарином. Ты был светлым ангелом из плоти и крови.
Ты не заснул. Но молчал.
Уверен, ты слышал все, что я говорил. Но мне не было дано угадать, что творится в твоей душе. Мы сидели, прижавшись друг к другу. И вместе с тем расстояние между нами вдруг стало непреодолимо большим.
Я еще крепче прижал тебя к себе, наверное, ты подумал, что я хочу согреть тебя. И тут я предал тебя, Георг, я заплакал. Я не хотел, я сдерживался изо всех сил. Но я заплакал.
В последние недели я часто задавал себе этот вопрос. Выбрал бы я жизнь на земле, прекрасно зная, что неожиданно лишусь ее, может, даже в угаре опьянения ею? Или с самого начала предпочел бы с благодарностью отказаться от этой рискованной игры «Возьми и передай дальше»? Ведь мы приходим в мир только один раз. Нас впускают в большую сказку. Но — снипп, снапп, снюте — и сказке конец! — как говорил великий сказочник.
