В ответ послышался легкий, необидный смех:
– Не думаю, что у вас появится такая возможность, товарищ старший лейтенант… Даже если вы правы… В таком случае он действительно должен быть очень далеко. Кстати, кажется товарищ Волков вам тоже советовал забыть об этом деле?
– Так точно, – Сергей понял, что больше ему ничего не узнать, и решился:
– Товарищ Иванов! Я по поводу этого камня… рубина. Я хочу сказать, что там есть надпись. Это какой-то восточный язык…
– Вы специалист? – в голосе человека в капюшоне вновь прозвучала легкая ирония. – Ах да, вы же служили в Туркестане! В таком случае спасибо за консультацию…
Он козырнул. Сергей поспешил подбросить ладонь к фуражке. Иванов повернулся, но, внезапно остановившись, заговорил, не оборачиваясь:
– Чтоб вас не мучило любопытство, товарищ старший лейтенант… Это не рубин. Это вообще не камень. А оказался он здесь, потому что те, кто провернул это дело, хотели оставить нечто вроде визитной карточки. Надпись действительно на восточном языке – это бхотский, одно из тибетских наречий. Вопросы?
– Н-никак… – сказать «нет» Сергей не успел. Темная фигура, стоявшая перед ним, исчезла, словно осенняя ночь поглотила странного незнакомца в плаще…
Через час Пустельга вновь оказался в комнате No 317, правда на этот раз без караула у дверей. Он повалился на диван и мгновенно заснул, решив начисто забыть об этом неприятном деле. У старшего лейтенанта хватало опыта понять, что он столкнулся с тем, что обычному работнику НКВД лучше обходить стороной. Итак, все следовало забыть, и поскорее. Тем более, получи он это странное дело для расследования, установить что-либо путное Сергей едва ли смог бы. Он прекрасно понимал, как сложно искать человека, – все равно, живого или мертвого, пропавшего пятнадцать лет тому назад. Плохо было лишь одно: как бы Пустельга ни пытался забыть об увиденном, странный краснолицый комбриг и еще более непонятный человек в капюшоне едва ли забудут его самого – попавшего как кур во щип старшего лейтенанта из Ташкента.
Второй визит к кадровику прошел совсем иначе. Тот, уже не обращая внимания на различные эпизоды биографии Сергея, направил его прямо к заместителю наркома. Фамилия не была названа, и Пустельга почувствовал себя совсем неуверенно. Приятно, конечно, что обыкновенного старшего лейтенанта принимает такой высокий чин, но лучше бы обойтись без этого.
Впрочем; на этот раз Сергею повезло.
Заместителем наркома оказался не кто иной, как сам товарищ Фриновский давний знакомый, когда-то руководивший его стажировкой в Столице. Фриновский, теперь уже комиссар госбезопасности 3-го ранга, не только узнал Пустельгу, но, казалось даже обрадовался.
