— Так, может, вы знаете, что произошло?
Он отрицательно покачал головой.
— Куда их повезут?
— В Калинина, наверное.
— Когда можно будет забрать тела?
— А они что, ваши родственники?
— Нет. Мужчины работали у меня. А женщина — мать мужа моей дочери.
Трупы тем временем уложили в машину и увезли.
— Ну, раз так, то вам придется задержаться для дачи показаний и заполнения протокола опознания.
— Хорошо, я посижу в машине. Вон она.
Милиционер, кивнув, отошел. Александр Станиславович отрешенно посмотрел ему вслед, а потом медленно побрел к машине. Сев на место водителя, решил включить отопление, машина остыла. Выйдя из нее после взрыва, он не закрыл дверь. Ключа не было. Видимо, паренек с собой забрал. Положив руки на руль и уронив на них голову, Александр Станиславович застонал.
“Неужели это сейчас произошло? Какой ужас! Какое непоправимое несчастье! Боже мой!”
Он был так потрясен, что не мог даже постичь масштаб происшедшей трагедии. А ведь он собирался подняться сам и только в последнюю минуту передумал. А если б не передумал?
Никогда еще он не ощущал себя таким беспомощным, таким ничтожным и маленьким. Вот случилось, и что он может сделать? Полинка, Полинка! Господи, что он скажет Андрею? А Аньке? А больной маме молодого водителя? А жене Рината? Потянулся в карман за телефоном. Надо позвонить на работу и, наверное, Анне, предупредить, что не успеет домой ко времени.
Телефона не было. Где-то обронил в суматохе.
В окно постучал знакомый милиционер.
— Вы не проедете с нами в отделение? — как-то не особо приветливо спросил он.
— Да, конечно. Только если вы меня подвезете? У меня от машины ключа нет. Они был у водителя.
— Подвезем. Можете выходить.
* * *
Анна сидела у изголовья Андрея и рукой поправляла его волосы. Волосы были давно расправлены, а она механически продолжала их укладывать. Она уже успела все ему рассказать. Все, что наметила. И о том, как опрометчиво она себя вела, но больше этого не повторится. И о своих опасениях, что она сходит с ума и папа уже приглашал к ней психиатра. И о том, что она наконец-то заметила, что происходят необъяснимые вещи, но опять же, кроме нее, никто не хочет их признавать. Естественно, спокойнее и легче все списать на помрачение разума. Но это все пустяки. Теперь осталось ждать. Отчего-то она уверена, что ждать недолго. Или долго? Она уже научилась терпению.
Было начало десятого вечера. Хотелось позвонить отцу и узнать, что сказала Маша. Анна осторожно поднялась и на цыпочках вышла в коридор. Набрала номер отца. Пошел сигнал. Отец не отвечал. Это было более чем странно. Она снова набрала номер. Тот же результат.
