Она заглушила мотор.
— Простите, — сказала она.
До крыльца его дома оставалось примерно двадцать шагов. Он открыл дверцу грузовика и почти выпал наружу. Ларк выключила фары и последовала за ним.
Вот откуда этот мистический свет. Противотуманная лампа, установленная на телеграфном столбе, освещала окутанный клубящимся туманом двор усадьбы. Ларк подставила Натану плечо, и он оперся на него. У крыльца она остановилась. Натан понял, что она не хочет идти дальше. Ларк посмотрела в сторону своей машины.
— Уже поздно ехать в город, — сказал он.
— Но я же нашла дорогу сюда, — возразила она.
— Ехать по шоссе не то же самое, что по чистому полю, — ответил он.
Сделав над собой последнее усилие, он подошел к ее машине, вытащил ключи из замка зажигания и бросил их в карман комбинезона. После этого он протопал на крыльцо, где последние силы покинули его тело, он с грохотом упал и заснул прямо на месте.
— О господи, — пробормотал он в последнюю секунду, закатив глаза к небу. — Все, что я хочу, — это заснуть! А я не смогу заснуть, если еще придется беспокоиться о вас…
Еще мгновение — и он мирно спал, лежа на боку и поджав к животу колени.
Сначала в мозгу Ларк мелькнула мысль воспользоваться его грузовиком, но потом она поняла, что, увы, Натан прав и придется остаться. Ехать одной в такую пору чрезвычайно опасно. Но и торчать здесь тоже ужасно глупо. Можно, конечно, скоротать ночь в своей машине, свернувшись калачиком в кресле в мокрой одежде, но в этом было мало радости.
Ларк сбросила свои мокрые и грязные туфли и переступила через лежащего Натана, удивляясь, как человек может спать вот так — мокрый и на дощатом полу. Но как бы там ни было, она ему не мама. Хватит, ей-богу, нянчиться с ним, достаточно того, что она уже для него сделала. Теперь пришло время позаботиться о себе.
Справа за дверью она нашла выключатель и щелкнула им — лампочка без абажура, висящая на проводе посреди комнаты, тускло засветилась неярким светом. Внутри пахло запустением. Дом был маловат для сельского коттеджа, на нижнем этаже только кухня с кладовкой, и больше ничего. В кухне — две фаянсовые раковины и эмалированная газовая плита с шестью горелками, которой, казалось, уже лет сто. На плите стояла кастрюля с какой-то жидкостью, в которой она узнала давешний кофе. Видимо, спальня и ванная находились наверху. Ларк поднялась на второй этаж.
Помещения верхнего этажа были обшиты панелями, что в ином случае могло создать уют, но вся остальная обстановка больше напоминала мастерскую, чем жилую комнату, где вместо мебели, дивана и стульев она обнаружила столярный верстак и инструменты, а также рассыпанные в обилии неубранные стружки. Она вспомнила разговоры местных о том, что после развода Натан потерял родительский дом, и поняла, что он просто был вынужден поселиться там, где действительно была мастерская. У стен стояли пустые цветочные ящики, которые он, видимо, изготовил на этом верстаке, и мешки со стерильной почвой. Но Ларк была слишком утомлена впечатлениями минувшего дня и ночи, чтобы долго рассматривать все это, и потому прошла дальше, обнаружив за дверью ванную комнату.
