Когда отец его внезапно скончался, Сашо решил, что это судьба наказывает его за котенка. К тому времени котенок давно вырос и состарился, а однажды его нашли под кроватью уже окоченевшим, после тогокак целое утро все удивлялись, куда это он исчез. Кот умер, но воспоминание не умирало — так и осталось в душе незаживающей раной. И все же в смерти отца было что-то неясное, о чем окружающие избегали говорить. Считалось, что это был инфаркт, но как, где?.. Во всяком случае — не дома, домой отца принесли уже мертвым. Перед его глазами снова возник маленький веселый человек с лоснящейся красной кожей, всегда чуть потной, даже зимой. И ведь, если разобраться, не веселье, а какая-то тоска была в его последних загулах, в слезах, которые он проливал о погибших ополченцах. Может быть, он уже предчувствовал смерть, торопился. И все-таки проклятая магнитофонная лента оборвалась задолго до естественного завершения веселой и лихорадочной песни.
Сашо не знал, что отец его умер в такой же вот мансардной комнатушке на даче где-то недалеко от Симеонова. До этого он с большой компанией был в «Астории» вместе с знаменитой Марусей, которая в молодые его годы славилась как одна из лучших танцовщиц в софийских кабаре. Тогда Маруся была для него недосягаема, ее интересовали главным образом торговцы и промышленники. Теперь она была немолода, к тому же пила горькую, так что не годилась даже в барменши. Однако ее бывшие поклонники все еще не забывали о ней и считали за честь сводить ее куда-нибудь, разумеется, не на первомайскую демонстрацию. Она все еще была хороша — эта светлая и золотая, как подсолнечник, Маруся, — несмотря на усталые глаза и обвисшую под подбородком кожу. Когда «Астория» закрылась, компания, прихватив несколько бутылок водки, на двух такси отправилась на дачу к Радомирцу, одному из видных столичных рестораторов. Там снова пили, Маруся танцевала и пришла в такое возбуждение, что почти насильно затащила модного портного в комнатку наверху, которую она хорошо знала. Сначала все шло вполне прилично, хотя оба были достаточно пьяны. Но через некоторое время Маруся полуголая вбежала в прокуренный холл.
— С Илией что-то случилось! — воскликнула она испуганно.
Компания поднялась наверх. Илия лежал, уткнувшись лицом в несвежую простыню. Лежал в одной рубашке, крепкие икры уже начали сипеть. Даже мертвый он выглядел необычайно сильным, одежда, казалось, только скрывала его истинную мощь.
