Но когда она увидела его, увидела, что он смотрит на нее, она не выдержала. Она не знала, что с ней сейчас, что будет потом, она только знала, что их встреча не может происходить под прицелом всех этих любопытных глаз. Трещал по швам выработанный за эти годы противоестественный самоконтроль, и нужно было бежать, пока он окончательно не лопнул. Она пробиралась между галдящими, кричащими, не слышащими друг друга людьми, не оглядываясь, не проверяя, идет ли за ней Николас. До нее донесся металлический смех Эллы Харрисон, и нежный девичий голос пропел вдруг над самым ее ухом: «А нос у него был холодный как лед!» — и вот она уже у двери. К двери привалился толстяк, который здорово перебрал и едва держался на ногах.
Она прикидывала, как ей протиснуться мимо него, и тут раздался голос Николаса: «Подвинься, приятель, нам нужно выйти». Ее плечо сжала его ладонь, толстяка отодвинули в сторону, дверь отворилась, и они вдвоем оказались в коридоре. «Быстрей!» — выпалил Николас и, обняв ее за плечи, ринулся в комнату, которую раньше занимала Софи. Когда дверь захлопнулась, он отпустил ее и отодвинулся. Они молча смотрели друг на друга. Наконец он сказал: «Ну как ты?» — а она в ответ спросила: «Где ты был?»
Николас смущенно засмеялся.
— Да мотался туда-сюда по всей земле, как когда-то библейский Иов.
Она вдруг выпалила ни с того ни с сего:
— Помнишь, как на день рождения Софи ты нарядился чертом — с рогами, с хвостом — и всех напугал? Выключил свет и потом вошел в комнату, намазавшись флуоресцентной краской.
— Не просто вошел, а с грохотом!
— На конце хвоста была петарда, и когда ты ее взорвал, все жутко заорали.
— Кроме тебя.
— Я никогда не ору, когда что-то случается, я цепенею.
— Дорогая, все твои проблемы оттого, что у тебя слишком много тормозов. Ты не кричишь, не плачешь, ты не лезешь на стул при виде мыши.
— Если б это был паук, я бы точно залезла.
— Учти, что пауки тоже запросто залезают на стулья, правда только маленькие. Большим лень. Им проще затаиться и зависнуть над ванной, когда ты собрался наконец помыться. Но давай-ка вернемся к твоим тормозам. Если ты от них не избавишься, то скоро совсем окаменеешь.
Тебе это понятно?
Она сказала: «Понятно». Слово вырвалось из глубины души.
— Что нам с этим делать, Алли?
Ей свело губы, но она заставила их выговорить:
— Не знаю…
— Да? А как тебе вот это? — Он стиснул ее и крепко прижал к себе — так, что она услышала стук его сердца.
Он не поцеловал ее, просто держал и смотрел в глаза. Она не знала, что он там увидел, но знала, что видит сама.
