Вскоре к брату протиснулся Грегори. Он тоже поздравил его, очень горячо и очень искренне. Вопреки моим ожиданиям, он был совершенно спокоен. Я не мог не восхититься его благородством: если бы мой отец так распорядился наследством, я был бы по меньшей мере оскорблен. Грегори же, судя по всему, наоборот, воспринимал все как должное.
Внезапно среди присутствующих произошло какое‑то движение. Внимательно вглядываясь в лица окружающих, через толпу продирались три дюжих молодца. Один из них, отыскав глазами мистера Наполеона, воскликнул:
— Вот он!
— Наконец‑то! Она здесь, моя гвардия! — сказал Наполеон, царственно улыбнувшись.
Сначала собравшиеся только недоуменно переглядывались. Но когда двое стали одевать на Наполеона смирительную рубашку, раздались испуганные крики, и толпа хлынула к выходу. Через две минуты зал опустел. Последней к дверям добралась леди Гудгейт.
— Какой неслыханный скандал! — зловеще прошипела она и, на мгновение застряв в дверях, скрылась.
Не считая нас с Холмсом, в зале остались только Блэквуды, доктор Мак-Кензи да мистер Наполеон с гвардией. Самый мощный из гвардейцев с отеческой заботливостью зашнуровывал своего предводителя. Затянув последнюю веревку, он легко поднял триумфатора и понес его к выходу.
Наполеон как‑то очень хитро извернулся и, высунув голову из‑под мышки своего телоносителя, крикнул:
— Ватсон, будете в Риме, заезжайте ко мне в Ватикан! Спросите Аттилу — меня там всякий знает!
Двое оставшихся гвардейцев подошли к нам:
— Покорнейше просим простить нас, джентльмены! Этот тип сбежал сегодня из лечебницы Святой Елены, переплыл Темзу и оказался в вашем районе. Нам удалось напасть на его след только час назад. Мы никак не думали, что он поплывет через реку. А перейти ее по мосту у него просто не хватило бы соображения. Псих есть псих. Он уже давно тронулся. Помню, еще под Аустерлицем я и маршал Мюрат… — второй гвардеец вежливо поклонился, — проходили мимо него в тот самый момент, когда ему в голову угодило здорове‑е‑енное русское ядро… И теперь он такой. Но нам пора. Заходите в гости, мы будем вам очень рады.
И, перепрыгивая друг через друга, как бы играя в чехарду, они кинулись к выходу.
Несколько минут мы молчали, пытаясь понять, что же, собственно, произошло. За окнами темнело. Откуда-то снизу доносилось чрезвычайно неприятное чавканье. С галереи свалилась крыса, но, вопреки моим ожиданиям, не разбилась — проломился пол, и крыса с хохотом и грохотом провалилась в образовавшуюся дыру. Чавканье внизу усилилось. Я понял, что схожу с ума.
