— Уже четвертый час, а мне в пять вставать.
Я устал, челюсть болит зверски. Кстати, смею напомнить, что удар я схлопотал в доблестной битве за твое имущество. Я не ужинал, мне хочется принять душ и лечь в постель. И у меня нет ни малейшего желания торчать на пустой стоянке и вести бесплодные пререкания с красивой женщиной, которая только и делает, что проклинает моих предков до седьмого колена.
Миранда уставилась на него, раскрыв рот от изумления. Добродушная решимость, звучавшая в голосе Мэтта, была для нее чем-то новым. В его интонации не чувствовалось ни злости, , ни даже легкого раздражения. Во время ее оскорбительной тирады он, казалось, едва сдерживал смех. Ее злость мгновенно испарилась, против воли уступив место любопытству.
— Ты оставишь меня здесь? — озадаченно спросила она.
— Нет. Отец научил меня оставаться джентльменом, несмотря на провокации, — и Мэтт шагнул к ней.
Миранда почувствовала себя, как листок, сорванный с ветки ураганом. Слишком много переживаний обрушилось на нее за последние часы.
— Кажется, я вела себя по-идиотски, — пробормотала она. — Извини, Мэтт.
Мэтт со смешком придвинулся еще ближе, на расстояние согнутой руки.
— Я бы так не сказал. По-моему, у тебя были причины выпустить коготки. Просто я не мог придумать ничего другого, чтобы тебя остановить, — признался Мэтт.
Он помедлил и уже серьезно добавил: — Я не хотел тебя напугать.
Миранда широко раскрыла глаза, ошеломленная неожиданным открытием. Такая ранимость прозвучала в его словак.
— Дело не в тебе, — с запинкой промямлила она и тут же прокляла свой несдержанный язык.
Лицо Мэтта сохраняло серьезность, но, когда он заговорил, в голосе слышалась надежда.
— Разве? А в чем же тогда, Миранда?
Жалея, что вообще открыла рот, Миранда лихорадочно пыталась придумать подходящее объяснение, но мозг отказывался прийти на выручку.
— Дело во мне, — со вздохом признала она наконец. — Я же тебе говорила, что у меня клаустрофобия.
— Но мы ведь не в помещении. — Он быстро окинул взглядом открытое пространство.
Миранда решила, что единственный способ отвлечь Мэтта от вопросов, на которые она не может ответить, — это позволить ему отвезти ее домой.
— Ты сказал, что устал. И я тоже. Пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением.
Она повернулась и пошла к единственному автомобилю, не считая ее собственного, который оставался на стоянке.
Мэтт двинулся следом, заинтригованный еще больше. Миранда являла собой сплошной клубок противоречий и тайн.
