— Буду очень стараться, Анна Николаевна, даю вам честное слово, — сказал Вадим Александрович. — Но, поймите, не все зависит только от меня.
— Я понимаю, — едва ли не со слезами сказала я. — Я все понимаю… Приезжайте… Прошу вас.
Потом Вадим Александрович проводил меня до моей дачи, несмотря на все мои протесты. Зайти он отказался, сказал, что кофе в эту ночь выпито уже достаточно. Мы стояли и все никак не могли расстаться. Он целовал мои руки, но совершенно ничего не говорил о любви.
Над нами качались под теплым летним ветром ветви старого тополя, над нами сияла огромная любопытная луна на бездонном черном небе. Пролетела зигзагами летучая мышь, заставив меня вздрогнуть. Вадим Александрович погладил меня по волосам и тихо сказал:
— Напрасно вы боитесь. Она безобидная…
— С вами я ничего не боюсь, я уже, кажется, говорила вам, — доверительно прошептала я, заглядывая ему в глаза.
Он ничего мне не ответил. И тут я не выдержала:
— Господи, за что? Почему? Почему?!
— О чем вы, жизнь моя? — спросил он слишком спокойно.
— Не понимаю, почему я должна все это терпеть!.. Почему судьба столь жестока, что не дала нам шанса встретиться раньше? Почему?
— С чего вы взяли, что я претендовал бы на вашу руку, если бы мы с вами были знакомы еще до вашего замужества?
— Но…
— Мои слова показались вам нелестными?
— Да уж, любезностью тут и не пахнет!
Он подошел ко мне совсем близко, взял меня за подбородок.
— Девочка моя, не спрашивайте у судьбы ничего. Она тоже не всесильна, и на вопросы ваши она тоже не сможет ответить.
— И это говорите вы? Вы, человек, который убедил меня в том, что свою судьбу мы создаем сами?! Ответьте мне…
Он пожал плечами.
— Что-то должно быть выше вас, лучше нас. Иначе мы натворим такого… Страшно подумать… Вы не согласны со мной?
Когда я вошла в свою спальню, грустная, растревоженная, было уже три часа утра. «Он, вероятно, уже отправился на станцию. Успеет ли? — подумала я. — Успеет, от моей дачи до рощинской всего десять минут ходьбы… Там переодеться, взять вещи и до станции еще минут десять — пятнадцать… Успеет. Ах, Вадим Александрович… Как же я жду вас обратно!.. И только Богу известно, как я уже скучаю по вас!..»
Николка приехал на дачу сразу же после выпуска. Он немного дулся на меня за то, что я не поехала посмотреть, как его производят в офицеры, но свежий воздух, безделье и новое варенье в конце концов смягчили его.
По старой памяти я предложила Николке сыграть в «Пыльное окно», но он на мгновение поджал губы и сказал, что нет такой необходимости, а потом весь вечер рассказывал, как они готовились к выпускному параду, как волновались, как не спали всю ночь.
