Покидая библиотеку, все с удивлением увидели Кларенса Виклова, молодого человека с худощавым лицом, идущего — или, скорее, крадущегося — через обеденный зал. На нем были голубой купальный халат и тапочки.
— Что вам тут нужно?
— Заходил на кухню выпить стакан молока на ночь, — ответил Виклов. — Мне без него не уснуть.
— Вас разместили вместе с…
— С Тейн-Четвайндом.
— Вам лучше вернуться к себе. Был кто-нибудь на кухне?
— Ни души. Черт знает сколько провозился, пока нашел.
— Ну, мы идем наверх. Пойдемте с нами.
Процессия поднялась по широкой деревянной лестнице. Наверху Виклов свернул в коридор, на прощание помахав рукой.
Когда он скрылся в своей комнате, Мазервел прикосновением руки остановил Такстона.
— Милорд, во время убийства графа Блэкпула не было в доме. Что вы думаете об этом?
— Что он вышел как раз в этот момент?
— Может быть, чуть раньше или сразу же после. Но его объяснение меня не устраивает. Ему, видите ли, понадобилась веревка из сарая, чтобы связать пачки журналов для благотворительной акции, которую проводит церковь. Журналы и впрямь сложены в пачки.
Такстон пожал плечами.
— Не вижу в этом ничего подозрительного.
— Блэкпул в жизни не посещал церковь. Убежденный атеист.
— Да, тут есть некое противоречие. — Такстон поскреб начавший зарастать подбородок. — Понимаю ваши сомнения. Но неужто вы и в самом деле подозреваете дворецкого?
Мазервел покачал головой.
— Наверно, я хватаюсь за соломинку, но кажется очень странным, что…
— Постойте! — послышался крик из глубины коридора.
Мазервел обернулся.
— Да?
Это был Виклов, белый как мел.
— Лучше пойдите и взгляните сами. Ужас какой-то!
Привязанная к изножью двуспальной кровати веревка была перекинута через рожок большой бронзовой люстры. Висящее тело — это оказался Хамфри Тейн-Четвайнд — медленно вращалось. Под ним валялся опрокинутый стул.
К штанине Хамфри была приколота записка следующего содержания:
«Онория дорогая жизнь без тебя лишена смысла мы еще будем вместе
Твой Хамфри».
— Бедный парень, — с трудом выговорил Питирайдж.
— «Мы еще будем вместе», — нахмурясь, повторил Мазервел. — Интересно, в каком смысле?
— Намек на реинкарнацию, — высказал предположение Далтон, — или обычная религиозная сентиментальность?
— Если верно первое предположение, тогда здесь наверняка не обошлось без религиозной подоплеки, — сказал Такстон.
— Скверная история. — Виклов не мог оторвать взгляда от обмякшего тела, почерневшего лица покойника. — Скверная история, — повторил он внезапно охрипшим голосом.
