Удивительно! Внутри — комок страха. Удивительно! Они улыбаются!
Увалень поднял первую деревянную решетку загона, и овцы, заблеяв, подбежали ко второй. Удивительно!
— В самом деле, — сказал Увалень. — Ты нужен нам. Мы очень рады, что ты вернулся.
Он шлепнул меня по затылку, а я дал ему пинка под зад, но промазал.
Маленький Джон оттащил вторую решетку, и мы погнали овец через площадь по дороге вверх на луг. Как прежде. Нет. Не так.
Увалень первым заговорил об этом. Когда дневное тепло прогнало утреннюю прохладу, он сказал:
— Сегодня не так, как раньше, Чудик. Ты что-то утратил.
Я стряхнул росу, блестевшую на низкой иве. Росинки посыпались мне на лицо и плечи.
— Разве что аппетит и, может, пару фунтов веса.
— Нет, не аппетит, — сказал Маленький Джон, слезая с пня. — Что-то другое.
— Другое? — повторил я. — Скажите, Увалень, Маленький Джон, что другое?
— А? — переспросил Маленький Джон. Он бросил вниз палку, пытаясь привлечь внимание овцы к сочной траве. Промахнулся. Тогда я поднял камешек, валявшийся под ногами, прицелился и швырнул. Овца обернулась, посмотрела на меня синими глазами, заозиралась, и запрыгала от радости, что ей показали такую сочную траву.
— Ты очень изменился.
— Нет, — сказал я. — Ла Страшная говорит, что я чем-то очень важным отличаюсь от других людей. Так же как и... Челка. Мы — другие, иные.
— Ты можешь играть, — сказал Увалень.
Я посмотрел на мачете.
— Не думаю, что поэтому. Я могу научить играть и тебя. Она увидела во мне что-то другое.
Позже, после обеда, мы погнали овец назад. Увалень предложил пообедать всем вместе. Я отрезал окорок, а потом мы атаковали тайник Маленького Джона с фруктами.
— Хочешь приготовить ужин?
— Нет, — отказался я.
Увалень зашел за угол силовой хижины и закричал на всю площадь:
— Эй, кто хочет приготовить ужин для джентльменов, которые хорошо поработали и снабжают вас пищей? А также обслужить и развлечь беседой? Нет, вы уже готовили для меня обед. Не надо толкаться, девушки! Нет, не ты, другая. Ты умеешь готовить приправу? Ах-ах, я помню тебя, Стрихнин-Лиззи. О'кей! Да, ты. Пойдем.
Он вернулся в сопровождении милой плешивой девушки. Я раньше видел ее, но никогда с ней не разговаривал, и не знал как ее зовут.
— Это Маленький Джон, Чудик, а я — Увалень, — представил всех Увалень.
— А как зовут тебя?
— Зовите меня Родинка.
Нет, я никогда раньше с ней не разговаривал. Какой позор — эта ситуация не менялась в течении двадцати трех лет. Ее голос шел не из гортани. Не думаю, чтобы она вообще была у Родинки. Звуки рождались где-то глубже.
