— Мне казалось, что вы хотите исцеления, — фыркнул Балкани. — Вообще-то я врач, а не палач.
— Отвечайте на вопрос! — рявкнул Рингдаль. — Так страдает она или нет?
— Возможно, она и испытала несколько неприятных моментов. В каком-то смысле, ей пришлось пережить утрату связи с окружающим миром… А потом и с собственным телом. Это нечто, весьма напоминающее смерть. Однако теперь, осмелюсь предположить, она по-настоящему счастлива. Причем, возможно, впервые в жизни.
Пространства не существовало.
Не существовало и времени.
Потому что не существовало и самой Джоан Хайаси. Не осталось даже самой крошечной точки, где пересекались бы пространство и время. И, тем не менее, мозг ее неустанно работал. Не пропадала и память. Совершенные компьютеры работали над проблемами, которые стояли перед ними и раньше, хотя многие из этих проблем были сформулированы так, что, скорее всего, не имели решения. Эмоции приходили и уходили, хотя первоначальные переходы от тревоги до едва ли не экстаза практически исчезли. То и дело возникали призрачные полуличности, которые тут же пропадали. Сыгранные ей в жизни роли висели в прозрачной пустоте сознания, подобно костюмам в опустевшем театре. На сцену мира опустилась ночь, и теперь горели лишь несколько фонарей, едва освещая декорации из реек и холста, еще недавно сходившие за действительность.
Балкани был прав или, по крайней мере, отчасти прав. Оказывается, счастье все же существует, причем — величайшее счастье, которое только может испытать человек.
Вот только, к сожалению, не оставалось никого, кто мог бы это счастье испытать.
Роботы аккуратно достали Джоан из бассейна и с бесконечной осторожностью уложили на стоящий неподалеку стол. Балкани снял с нее шлем и сказал:
— Здравствуйте, мисс Хайаси.
— Здравствуйте, доктор. — Голос ее как будто раздавался откуда-то издалека, и он вспомнил: после такой процедуры человек еще довольно долгое время не мог отличить воображаемое от реальности.
— Похоже, она все еще в трансе, — мимоходом заметил Рингдаль. — Надо проверить, будет ли она реагировать на прямой приказ.
— Если хотите, то прошу! — раздраженно отозвался Балкани. Его вывело из себя то, что его начальник-военный вмешался на самом критическом этапе эксперимента.
— Мисс Хайаси, — сказал Рингдаль голосом, который, по его мнению, больше всего напоминал голос опытного гипнотизера. — Вам хочется спать, спать, спать. Вы впадаете в глубокий транс.
— Вот как? — голос девушки был лишен каких-либо эмоций.
