Он долго молчал, а цвет неба постепенно менялся с алого на розовый.
– Нет. Не виновным, – наконец медленно заговорил он. – Рабан должен был умереть. Он сказал мне вчера, что сделал бы то же самое еще раз. Он верил, что поступил правильно.
– А что ты чувствуешь? Гнев?
В ответ – снова тишина.
– Да, пожалуй, гнев. – Он помолчал, а затем заговорил, выплескивая давно накопившуюся ярость:
– Черт подери, я просто в бешенстве! Этого не должно было случиться, это – безумие! Почему они не слушают меня? Я объясняю им, умоляю, приказываю! Они кивают головами, а сами продолжают поступать так же, как сотни и тысячи лет назад… Почему они не желают понять, что мир изменился? Это новый мир, с новыми законами, с новыми возможностями… – Он хрипло, прерывисто вздохнул. – Иногда мне хочется просто проломить им головы, чтобы вложить туда хоть каплю здравого смысла! Рабан был…
– Расскажи мне о Рабане.
– Рабан… – Дэймон запнулся. – Рабан первый раз посадил меня, маленького, на пони. Я помню, как он смеялся, когда я свалился, а потом поднялся, отплевываясь песком. Он отряхнул меня, а потом снова посадил на пони… – Дэймон некоторое время молчал, явно погруженный в воспоминания. – Он много смеялся. Он любил жизнь и наслаждался ею. – Дэймон снова помолчал, закрыв глаза. – Почему он не мог понять, что эта маленькая девочка тоже заслужила радость существования? Я бы помог ему. Есть ведь врачи, школы для таких детей…
Кори сглотнула ком в горле, начинавший мешать ее дыханию. Боль, которую чувствовал Дэймон, Проникала в нее и была невыносима. Она не хотела продолжать. Это совсем не походило на приступы депрессии Гарри. С ним она могла оставаться в стороне, как некий наблюдатель. С Дэймоном так не получалось. Она не могла не чувствовать огромного сострадания к нему.
Но она должна была заставить себя продолжать. Ему нужно выговориться, и. Бог свидетель, он нуждался в таком облегчении.
– Тогда почему он не пришел к тебе?
– Гордость. Он был слишком гордым человеком. Это была его проблема, его и племени, а не моя. Вот он и решил эту проблему… – Дэймон поднял веки, и Кори увидела, что глаза его блестели от подступившей влаги. – Взял и решил…
Она не могла вынести этого. Кори даже не заметила, как вскочила со стула, преодолела несколько метров, разделявших их, и прижала его голову к своей груди. Она стала гладить его волосы и качать, как мать качает младенца, приговаривая: "Все хорошо, все будет хорошо", – те самые глупые слова, которые она поклялась себе не произносить никогда. И она сделает так, чтобы это оказалось правдой, думала она в отчаянии. Должен же быть какой-то выход. Дэймон не должен так страдать!
