Почему ему вдруг понадобилось идти в кино?
— С самолетами все о'кей. Давай сходим в кино.
— Но фильм уже начался.
— Значит, мы будем смотреть его не сначала.
Он уже покупал билеты. Вслед за ним я вошел в темный зал, и мы сели в последнем ряду. В темноте перед нами сидело человек пятьдесят.
Через некоторое время картина, которую я всегда считал классической, захватила меня, и я забыл, зачем мы сюда пришли. Я смотрел «Санденс» уже в третий раз, время в кинотеатре закрутилось и растянулось, как это всегда бывает на хороших фильмах. Некоторое время и смотрел картину с «техническим интересом»… Как снималась каждая сцена, как она связана со следующей, почему она вмонтирована в фильм именно сейчас, а не позже. Я пытался смотреть ее именно с этой точки зрения, но постепенно сюжет меня захватил.
Уже совсем под конец фильма, в тот момент, когда Батча и Санденса окружила целая боливийская армия, Шимода тронул меня за плечо. Продолжая смотреть на экран, я наклонился к нему. Мне хотелось только одного — чтобы он сказал мне то, что хотел сказать, дождавшись конца фильма.
— Ричард?
— Ага.
— Почему ты здесь?
— Это хороший фильм, Дон, тише.
Батч и Санденс, оба залитые кровью, говорили о том, почему им надо отплывать в Австралию.
— Чем он хорош?
— Он мне нравится. Ш-ш-ш. Я тебе потом скажу.
— Отвлекись, Ричард, проснись. Это же иллюзия.
Он меня раздражал.
— Дон, до конца осталось всего несколько минут, давай поговорим потом, дай мне спокойно досмотреть фильм, о'кей?
Он шептал напряженно и драматично:
— Ричард, почему ты здесь?
— Послушай, я здесь, потому что ты сам меня сюда пригласил, — я отвернулся от него, пытаясь, все-таки, досмотреть конец.
— Тебя никто не заставлял сюда идти, ты бы мог ответить: «Нет, спасибо».
— Мне нравится фильм, — человек, сидевший перед нами на секунду обернулся. — Да, мне нравится этот фильм, Дон, а что в этом плохого?
— Ничего, — ответил он и до конца фильма не произнес больше ни слова.
Выйдя из кинотеатра, мы пошли через площадку с подержанными тракторами к нашему полю. В небе потемнело, собирался дождь.
Я думал о его странном поведении там, в кинотеатре.
— Ты все делаешь по какой-нибудь причине, Дон?
— Иногда.
— Но причем тут фильм? Почему ты вдруг захотел посмотреть «Санденс»?
— Ты задал вопрос.
— Да. А у тебя есть ответ?
— Это и был мой ответ. Мы пошли в кино, потому что ты задал вопрос. Фильм был ответом на него.
Я знал, что он смеется надо мной.
— А какой я задал вопрос?
Последовала долгая мучительная пауза.
