* * *
Если кабинет Леноры Палмер производил неизгладимое впечатление, то кабинет Оскара Нельсона просто ошеломлял. Только спустя какое-то время мне удалось сфокусировать зрение и понять, что отдаленные, слабо очерченные силуэты на громадном — от стены до стены — ковре площадью не менее акра суть не что иное, как кресло, в котором восседает сам Нельсон, а перед ним — соответствующих масштабов стол.
Телохранитель, который выглядел почти как личный секретарь, скрылся в приемной, оставив нас одних. Я предчувствовал, что нам предстоит поединок, и, кажется, был к нему готов.
Кресло для посетителей вдруг поднялось из ковра в шести футах от стола Нельсона и приняло меня в свои мягкие объятия.
Несколько секунд Нельсон сидел со своим обычным святошеским выражением лица, потом взглянул на наручные часы.
— Почему так долго?
— Ветер дул навстречу, — холодно, но вежливо пояснил я.
— Нечего острить! — произнес он ледяным тоном. —У меня нет времени для ваших шуток. Вы понимаете, Холман, что прошло уже почти двое суток, как я вас нанял? Но вы еще не сообщили ничего существенного!
— Вы мне больше нравились, когда обращались по имени, — заметил я. — Не очень, но больше.
Его пальцы отбарабанили слабую дробь по крышке стола, потом, расслабившись, он еще глубже погрузился в кресло.
— Хорошо, — сказал он мягко, — я немного на взводе с утра! Срывается шестимиллионное обязательство. Если что-нибудь случится с Каролой Руссо, вся сделка полетит в трубу, Рик. Согласитесь, есть основание для несдержанности.
— Думаю, да, — великодушно согласился я, кивнув. —Чего вы хотите? Доклада о моих успехах?
— А есть ли успехи? — вздохнул Нельсон.
— Помните, вы говорили, что не доверяете совпадениям? Вам было только известно, что в Риме кто-то предупредил Амальди насчет Каролы и Таланта?
— Да, его известили об этом анонимной телеграммой, — подтвердил Оскар. — Показывал ее мне вчера.
— Моника Хейс была предупреждена более искусным способом, — сообщил я. — Ее лучшей подруге Дженни Трент позвонил Сэм Брюнхофф и все выложил. Посоветовал, чтобы подруга предложила Монике съездить в горы и лично во всем убедиться.
— Как, черт возьми, вы сказали? Сэм Брюнхофф? —Кроткие синие глаза на мгновение блеснули. — Но как он узнал об этом?
— Хороший вопрос, но не самый существенный, заметил я. — Мне удалось побеседовать с Сэмом и Лу Мартелем позавчера вечером. Они, естественно, отрицали какую-либо причастность к выстрелам. Негодовали, что вы предали их, подписав собственный, не от имени компании, контракт с людьми, от которых зависел успех кинопроизводства. Особенно злило, что вы взяли у них пятьдесят тысяч для агента Таланта, а вернули их акциями «Ария продакшн».
