А может быть, сам хозяин?
Ма фуа! Князь Андрей! Ма фуа! Вы мне ответите, что все это значит! Клянусь Фаэтоном и звездой Фидес…
Флайер Марка уже подлетал к усадьбе Андрея Константиновича. Поначалу Марк не узнал ни парка, ни дома: все было освещено блеклым зеленоватым светом и поверх как будто накрыто черной сеткой. Марк заметил в верхнем парке несколько темных фигурок, скользящих вдоль символической ограды. Впрочем, теперь ограда, судя по белым светящимся линиям, была отнюдь не символической. Силовое поле? Вот это охрана! Кого же жандармы так стерегут? Старого князя? Он что, такой важный свидетель?
Впрочем, раздумывать уже не было времени: охранник усадьбы вышел на связь:
— Сообщите ваше имя и цель прилета! — загремел в кабине флайера мужской голос.
Всеобщий говорящего был безупречен. Можно было предположить, что голос синтезированный.
— Марк Валерий Корвин, гость с Лация. По личному приглашению князя Андрея.
— Ждите в воздухе.
Марк заставил машину зависнуть на небольшой высоте. На крыше дома (из кабины крыша была видна как на ладони) мелькнула неясная тень. Потом еще одна. Жандармы в хамеоленовой форме, догадался Корвин. Если они получат приказ сжечь флайер, от машины и от человека не останется даже пепла.
Марк почувствовал, как мерзкий озноб пробежал по спине.
«Э, Корвин, трусить некрасиво. Помни о детках. Твоя трусость — их трусость», — шепнул голос предков.
«Я не трушу… я так… нервы тренирую…» — мысленно усмехнулся Марк.
Теперь его бросило в жар — на крыше мелькнула еще одна тень и пропала.
Почему так долго не отвечают? Что же случилось? Что?
— Сажайте машину! — вновь раздался голос охранника.
Флайер опустился на знакомой посадочной площадке нижней террасы.
Марк выпрыгнул из летучки. Трое в хамелеоновой форме его ждали. Все трое на две головы выше лацийца и куда шире в плечах.
— Поручик Иваров, — представился военный, шагнув навстречу.
Луч сканера скользнул по одежде Корвина.
— У вас при себе оружие. Сдайте, прошу вас. Когда вы покинете усадьбу, его вам вернут, — пообещал Иваров.
— Ага! Я подчинюсь, отдам оружие, а потом какой-нибудь новый Гривцов заявит, что я перестрелял из него десяток жандармов.
— Такое невозможно, — отвечал поручик. — Все происходящее в усадьбе фиксируется в центре наблюдения.
— Раньше тоже фиксировалось? — с надеждой спросил Корвин.
— Наблюдение началось три часа двадцать минут назад.
— Жаль, — Марк отдал бластер вместе с кобурой поручику. — Учтите, на этом оружии нет моих отпечатков, рукоять чиста.
