«Не верю!» — отбивался от проклятых доводов Марк.
— На рукояти бластера отпечатки подозреваемого присутствуют, но весьма фрагментарно, — тем временем говорил Гривцов. — Есть также множество других отпечатков. Но вам, как и мне, должно быть известно, что отпечатки можно «нарисовать » так, что их почти не отличить от настоящих. Лишь бы имелся образец. Тем более — такие нечеткие.
— Есть экспертиза профессора Кузнецова. Она дает почти стопроцентную гарантию… — напомнил Агала.
— На нее понадобится почти сутки. Придется в самом деле отложить дальнейший допрос.
— А тот лучемет, что вы нашли в траве? Его досконально изучили? — спросил Корвин.
— Более чем. У нас было время. Там никаких сомнений в подлинности отпечатков нет.
Что же получается? Сергей вернул Марку оружие своего отца с наклеенными на него отпечатками пальцев будущего «убийцы». Сергей и Лери были в саду… Любовь… Любовь и жалость к несчастному командиру «Изборска»… Нет, невозможно… не верю… Лери не могла предать Друза. И потом, Лери и Друз ушли вместе в беседку. Ну и что? Что это доказывает? Ничего. Лери могла уже побывать у Стаса.
— Что вы намерены делать? — спросил Агала у следователя.
— Оставить обвиняемого под арестом. Еще на сутки. — Гривцов тронул узор на своем комбраслете, и наручники сковали запястья Друза.
— Погодите! — воскликнул Корвин. — Я могу поговорить с обвиняемым наедине?
— Можете, — любезно отвечал Гривцов. — Но ваш разговор будет записан.
Мерд! Корвин не знал, что делать. Задать вопрос? Нет? А что если ответ Друза лишь ухудшит положение обвиняемого?
Ладно, рискнем.
— Друз, ты видел убийцу?
— Я же сказал. Это человек в синем…
— Мне кажется, Гривцов — порядочный человек.
— Ты веришь следователю? Я бы не поверил и священнику! Ха… На этой планете все постоянно лгут.
«Он знает убийцу, но почему-то скрывает», — подсказал голос.
А вдруг это была Лери? Он видел, что стреляла Лери, позволил ей уйти, потом кинулся к Стасу в надежде, что тот остался жив… У Лери есть алиби… Но что если служанка ошиблась, и Лери принимала душ гораздо раньше?
Явились два охранника и вывели Друза.
— Я тебя вытащу! — крикнул Марк вслед центуриону.
Друз пожал плечами.
Корвин и Агала молча вышли в приемную.
— Ну, как он? — бросилась Лери навстречу брату.
— Держится, — кратко отвечал Марк.
Он не был уверен, что в приемной не ведутся записи, которые тоже будут предъявлены в суде.
Лишь очутившись на улице, Корвин вдохнул полной грудью. И остальные невольно сделали то же самое. Жизнь текла по-прежнему. Торговки в алых сарафанах предлагали прохожим яблоки корзинами по рублю. Агала приобрел корзину, повесил на сгиб руки.
