— А мне их жаль… — вздохнула Лери. — Они такие красивые… Помните, как мы смотрели на них из флайера? Волшебные замки.
— Тюрьмы и места ссылок, — уточнил Марк.
— Увы…
— Кстати, сестрица, Вадим так и не пойман, — сказал Корвин. — Тебе что-нибудь удалось узнать из капсул?
— Кое-что. Видишь ли, старший брат Семена Лосева Вадим был сослан в озерный город на три года за… нет, ты только послушай! За попытку силой завладеть одним из куполов. Каким-то образом ему удалось вернуться. Он стал требовать разрушения озерных городов. Его никто не слушал, грозили вновь сослать. И тогда он исчез.
— Выходит, Вадим ненавидел озерные города? И — похоже — он был когда-то участником атаки Бладимила на озерный город.
— Похоже на то. Теперь Вадим готов уничтожить старого друга ради достижения их прежней цели.
— Может быть, они заодно? — неуверенно спросила Лери.
— Не знаю… — Марк пожал плечами. — Что ни говори: чужая реконструкция.
— Я ваш должник до конца дней… то есть перед Друзом… должник. Его героизм… — У Гривцова перехватило дыхание.
— Расшаркиваться будем потом, — прервал его Корвин. — Нас ждут.
Раннее утро, карнавал утих на время, но вокруг тюрьмы все еще кружат человек десять в масках. Запоздавшие весельчаки? Заговорщики? Не поймешь. С Гривцовым и Корвином прибыли двадцать жандармов. Все метра по два ростом. Внушительные ребята.
Двери тюрьмы распахнулись.
— Теперь нам надо найти Вадима и его подручных, — говорил Марк, пока офицер с напомаженными волосами вел Гривцова и его спутника по коридору. — У них образец геногаза с кодом Друза. Разумеется, Лаций сумеет защитить центуриона и его отца. Но пока газ не уничтожен, наш друг нигде не может чувствовать себя в безопасности.
— Мне даны исключительные полномочия для ведения этого дела, — похвастался Гривцов.
— Почему не сделали этого раньше? Почему?.. — Корвин задохнулся от возмущения.
— Политики планировали извлечь максимум выгоды, — Гривцов говорил об этом как о само собой разумеющемся. — Теперь же, после убийства посла Китежа и покушения на кабинет-министра, никто не посмеет вступиться за озерные города.
— Но зато Китеж и Лаций находятся на грани войны, — напомнил Корвин.
— Надеюсь, мы не переступим грань. — Следователь остановился возле двери в нужную камеру. Деревянная, окованная железом дверь.
Корвин вошел в камеру первым. Человек в арестантском балахоне, сидевший на неудобном стуле, с трудом поднялся.
— Петр Христофорович, — обратился к арестанту Гривцов. — У вас есть шанс спастись или хотя бы облегчить свою участь.
