Гривцов не ответил.
Центурион взял бластер, проверил зарядную батарею. Кобуры у него не было, пришлось засунуть оружие за пояс халата.
Раздалось негромкое пиликанье, и в комнате возникла голограмма девушки в длинном черном платье.
— Экстренное заявление кабинет-министра… — сообщила она и пропала.
Остался лишь столб белого света, по которому бежали синие искры помех.
— Когда новости экстренные, передача начинается по внешнему сигналу, — пояснил Гривцов. — У вас на Лации так же?
— Если введено военное положение… — механически ответил Друз.
Столб света дрогнул, в комнате возникла голограмма кабинет-министра.
— Обращение к правительству Лация… — проговорил Владимил, глядя куда-то вбок. — Смерть посла Луция Ливия Друза — дело рук заговорщиков, подосланных Николаевичами. Исполнители — озерники… — фразы падали топором на плаху.
— Почему ты не сказал мне! — арестант повернулся к следователю. — Почему?!
— Не было времени.
Друз опустился на диван, хотел прикрыть рукой глаза, но пальцы наткнулись на дурацкую маску.
— Орк! — Он хотел сорвать ее, но Гривцов закричал:
— Не смей! Твоего дядю отравили с помощью геногаза. Для тебя эта отрава так же опасна, как для него. Один вдох — и ты…
Голограмма кабинет-министра раскололась и припала, в тот же миг по всему периметру усадьбы завыли сигналы тревоги. Гривцов бросился к обзорному экрану.
— Это не Флакк… — только и выдохнул он.
— Уверен, что твоего генокода у заговорщиков нет? — спросил Друз.
— Коды следователей хранятся в центральной тюрьме… — Гривцов запнулся.
— Там, где держали меня? Да? Еще в доме маски есть?
Гривцов судорожно сглотнул. Дернул головой. Означало кивок.
— Мчи! К Тимке.
— Не успею…
— Успеешь! Я прикрою. — Друз вскочил с дивана и пихнул Гривцова к двери.
Тот исчез. Друз знал, что одна из камер наблюдения сейчас направлена на него. Что бы ни случилось. .. погибнет Друз, или уцелеет, или… все равно — записи увидят Корвин и Лери, и Флакк тоже увидит. В их патрицианской памяти слова и поступки Друза останутся навсегда. Вечная память — для римлянина нет другого бессмертия. Неважно теперь — женится Друз на Лери, снизойдет ли сенат к его просьбе и позволит Ливиям Друзам называться патрициями — уже не имеет значения. В эту минуту Друз сам себя заносил в патрицианские списки. Он так проникся значением происходящего, что невольно замешкался. А когда шагнул к окну, то увидел, что трое парней в защитных комбинезонах уже почти рядом с домом Друз хотел выстрелить, но вспомнил, что стекла в доме непробиваемы как для лучеметов, так и для обычного стрелкового оружия (во всяком случае, так утверждал хозяин). Вести огонь надо из боковой нарочно для этого сделанной узкой рамы. Друз метнулся к нужной раме, открыл ее и выстрелил. Метил он в ближайшего, а попал в того, что мчался следом. Парень совершил нелепый нырок и завалился на клумбу, ломая сочные стебли георгинов.
